– С удовольствием побываю на побережье, – ответила Дарси, когда они встретились в вестибюле.

Ее согласие не слишком успокоило его нервы. А вот ее смех, когда они вышли на улицу, – да.

– Ник Костас, человек о многих автомобилях. Никогда не угадаешь, за рулем какого ты будешь в следующий раз.

К Парфенону они ездили на «астоне-мартине». Ему нравилось быть за рулем машины, которую он готовил к аукциону, сам выбирал, для которой у него не было на примете определенного коллекционера, – есть время опробовать и как следует прочувствовать автомобиль. А вот этот вишнево-красный родстер «ягуар» на аукцион не попадет. Уже несколько лет это личная машина Ника. На ней он ездил в Греции. А в Нью-Йорке – на «корвете-стингрее» 1966 года.

– Если угадаешь год сборки, получишь приз, – сказал он Дарси.

– Хм. Дай-ка подумать. Обтекаемый корпус, утопленные фары. – Она заглянула внутрь. – Четырехступенчатая механическая коробка передач.

Выпрямившись, она произнесла:

– Думаю, шестьдесят… пятый.

– Очень близко. Шестьдесят шестой.

Она наморщила носик:

– И какой же приз меня ждет?

Вопрос, которого он ждал. Ник почувствовал напряжение, но все же беспечно пожал плечами:

– Я собирался посадить тебя за руль.

– Тогда это скорее наказание, – рассмеялась она, – здесь руль не на той стороне.

– Это для Штатов не на той, – уточнил Ник.

– Оттого машина стоит еще дороже. Думаю, ты и сам знаешь.

Ник довольно кивнул, ему была приятна ее осведомленность.

– В 1966 году было произведено менее тысячи моделей с правым рулем.

Когда они подъехали к ресторану, там было полно народу. Их провели к столику в приватной зоне у окна, откуда открывался чудесный вид на гавань. День угасал, солнце садилось. Лодки и прогулочные суда возвращались в бухту на ночь.

– Я могла бы сидеть здесь вечно, – прошептала она. – Море так… завораживает.

Ник пожал плечами. Он понимал, о чем она говорит, хотя и не мог выразить словами. Зрелище завораживало и его тоже. Вот чего ему так не хватало на Манхэттене, вот почему он знал, что ни за что не продаст свой дом в Афинах, даже несмотря на то, что проводит в нем совсем немного времени.

К ним подошел одетый в черное официант и принял заказ на напитки. Дарси выбрала бокал белого вина. Ник заказал то же самое. Спустя минуту им принесли вино и комплимент от ресторана – тарелку с оливками, сыром и хлебцами.

– Кристос передает привет, – сказал официант.

– Кристос? – спросила Дарси, когда они с Ником остались одни.

– Хозяин. Мы с ним давние друзья.

Она подняла бокал:

– За давних друзей!

Ник тоже поднял свой бокал, но предложил иной тост:

– И за новых друзей.

Она улыбнулась в знак согласия. Бокалы соприкоснулись с легким звоном.

– Знаешь, Ник, а я действительно считаю тебя другом, хоть мы и знакомы всего ничего.

За то время, пока она произносила эту фразу, слово «друг» потеряло свою привлекательность.

– И ничего более?

– Симпатичным другом, – она подняла брови, – так лучше?

– Немного. Мое эго говорит тебе спасибо.

Дарси подцепила оливку с блюда и отправила в рот, а рот Ника моментально наполнился слюной и тут же пересох, когда она спросила в свою очередь:

– А кем ты считаешь меня? Если хочешь меня разочаровать, можешь придумать что-то еще. Мое эго тоже скажет тебе спасибо.

Ник усмехнулся:

– Наверное, нужно признаться, что изначально я рассматривал тебя как восхитительный способ развеяться.

– Это когда ты предложил отвезти меня в гостиницу. – Она понимающе кивнула, выбирая вторую оливку. – А потом ты счел меня отличной возможностью утихомирить мать и бабушку.

– Прелестнейшей возможностью.

Она комично захлопала ресницами и рассыпалась в благодарностях.

– И теперь, после того, как ты угробил целый день, таскаясь со мной по развалинам, – мы приятели.

В другое время Ник просто рассмеялся бы. Но сейчас он тщательно взвесил ее слова и свой ответ.

– Я бы дал другое определение. Но английский – всего лишь мой второй язык. «Дружба» в нашем случае слишком невыразительный термин. Ты согласна?

– Тогда назови подходящее слово.

– В этом-то и проблема. Я не могу его подобрать, – он отпил глоток вина, – я надеялся, ты сможешь.

– Что ж, говоря начистоту, не думаю, что наши отношения имеют чисто платонический характер.

Он кивнул. Интересно услышать дальнейшие ее рассуждения.

– Продолжай.

На щеках у нее медленно разгорался румянец.

– Говорю за себя. Мне нравится целоваться с тобой. И я уверена, что просто друзья вот так вот не целуются. – Она кашлянула. И не получают от этого такое удовольствие.

– Нас тянет друг к другу, – согласился Ник. – И мне тоже нравится тебя целовать.

– Моя подруга Бекки расценила бы происходящее как роман. Ну, такой, детский роман, пока…

«Пока мы не переспали». Дарси не произнесла этого вслух, но могла бы крикнуть во все горло, менее очевидной концовка фразы бы не сделалась. Ник ясно и четко услышал эти слова и мысленно закончил их молчаливым «пока нет».

Он спрятал улыбку за бокалом вина. Подруга Дарси молодец. Хорошая оценка.

Кроме того что «роман» подразумевает «секс», он подразумевает и «непостоянство». Это укрепило его убеждение в том, что Дарси, так недавно освободившаяся от длительных отношений, не ищет сейчас любви до гроба или чего-то серьезного. В точности, как он сам. Ей хочется приятного волнения и немного веселья.

Оставайся на позитиве.

– И если вместо «детского» романа мы переключимся на очень даже взрослый вариант, что тогда?

Она облизнула губы:

– Не уверена, что правильно поняла твой вопрос.

– Каковы твои ожидания?

В этот неподходящий момент вернулся официант, чтобы принять заказ. Ник стиснул зубы в ожидании ответа Дарси.

– Все это очень гипотетически, – произнесла она, когда они остались одни, – вообще-то я не из тех, кто рыскает в поисках романов, особенно «взрослого» свойства.

– Я и не думал иначе, – поспешил уверить ее Ник. – Более того, именно поэтому я хочу внести ясность.

Ее лицо сделалось задумчивым.

– Прежде всего, я хочу и жду правды. Ложь я не переношу.

Ответ немного удивил его. Несмотря на то что он сейчас явно лез не в свое дело, Ник спросил: