Чем больше мы думаем над проблемой, чем больше мы ее исследуем, анализируем и обсуждаем, тем более сложной она становится. Так возможно ли смотреть на проблему всесторонне, целостно? Как это возможно? Поскольку в этом мне видится наше главное затруднение. Наши проблемы множатся – надвигающаяся опасность войны, всевозможные нарушения в наших отношениях, – и как мы можем понимать все это всесторонне, как единое целое? Очевидно, проблема может решаться, только когда мы можем смотреть на нее в целом – не как на отдельные части. Когда такое возможно? Безусловно, это возможно, только когда закончился процесс мышления, источник которого лежит в «я», самости, в подоплеке традиции, обусловленности, предубеждения, надежды, отчаяния. Можем ли мы понимать эту самость, не анализируя, но видя как есть, осознавая ее как факт, а не как теорию – не стремясь уничтожить самость с целью достичь результата, но постоянно видя самость, «меня», в действии? Можем ли мы смотреть на нее без всякого побуждения уничтожать или поддерживать? Это проблема, не так ли? Если в каждом из нас не будет существовать центр «меня» с его желанием власти, положения, авторитета, продолжения, самосохранения, наши проблемы, безусловно, закончатся.

Самость – проблема, которую не может разрешить мысль. Должно быть осознавание, не от мысли. Достаточно без осуждения или оправдания осознавать деятельность самости.

Первая и последняя свобода, стр. 111–113

Есть недвижимость, которая не вызывается, недвижимость, в которой ум больше не использует мысль, чтобы возрождаться…

Ум, и сознательный, и бессознательный – это масса воспоминаний, и когда ум говорит себе: «Я должен быть свободен от памяти, чтобы понимать реальность», само это желание быть свободным составляет часть памяти. Это факт. Поэтому ум больше не желает быть чем бы то ни было: он просто стоит перед фактом, что он сам является памятью; он не хочет преобразовывать; он не хочет становиться чем-то. Когда ум видит, что любое действие с его стороны – это по-прежнему функционирование памяти и потому он не способен обнаружить истину, каково тогда состояние ума? Он становится недвижимым. Когда ум воспринимает, что любая его собственная деятельность тщетна, это все – часть памяти и, следовательно, времени, то, видя этот факт, он останавливается, не так ли? Если ваш ум видит реальность того, о чем я говорю, что все, что бы он ни делал, по-прежнему составляет часть памяти и потому он не может действовать, чтобы быть свободным от памяти, то он не действует. Когда ум видит, что он не может идти таким путем, он останавливается. Поэтому ум – все содержание ума, сознательное и бессознательное – становится недвижимым. Теперь ум бездействует, он увидел – что бы он ни делал, находится на горизонтальной линии, представляющей собой память; поэтому, видя заблуждение, он затихает. Он не обращает внимания на какой бы то ни было объект, у него нет желания результата, он абсолютно недвижим, не двигаясь ни в каком направлении. Следовательно, что произошло? Ум безмятежен, он не был сделан безмятежным. Увидьте разницу между умом усыпленным и умом недвижимым. В этом состоянии вы обнаружите огромное движение, крайнюю живость, новизну, свободу от беспокойства и внимательность. Все предубежденное действие прекратилось, и ум находится в состоянии своей высочайшей способности, поскольку он подошел к проблеме памяти посредством непредубежденного мышления – высшей формы мышления. Так что ум свободен от беспокойства, быстр и, тем не менее, недвижим; он не носит исключающий характер, не сосредоточивается и не фокусируется, но обширно осознает. Что теперь происходит? В таком осознавании нет никакого выбирания, есть просто видение всего как оно есть – красного как красного, синего как синего, без всякого искажения. В таком состоянии осознавания без выбирания, свободного от беспокойства и внимательного, вы обнаружите, что вся вербализация, вся ментальная активность, или процесс понимания, полностью прекратились. Есть невызванная недвижимость, в которой ум больше не использует мысль, чтобы оживлять себя; поэтому нет ни мыслителя, ни мысли. Нет ни переживающего, ни переживаемого, так как переживающий и переживаемое появляются только в результате мысленного процесса, а мысленный процесс полностью прекратился. Есть только состояние переживания. В таком состоянии переживания нет времени; все время, как «вчера», «сегодня» и «завтра», полностью остановилось. Если вы сможете исследовать это дальше, то увидите, что ум, который был продуктом времени, полностью преобразовал себя и теперь существует без времени; а то, что существует без времени, вечно; то, что существует без времени, неизмеримо, оно не имеет ни начала, ни конца, ни причины, ни следствия – а то, что не имеет причины, реально. Вы можете переживать это сейчас, но не в результате столетий практики, дисциплины или контроля. Это должно быть сейчас или никогда.

Пуна, 7-я публичная беседа, 10 октября 1948 г.

Собрание трудов, т. V, стр. 137–138

Вопрос: Может ли быть мышление без памяти?

Кришнамурти: Иными словами, есть ли мысль без слова? Знаете, это очень интересно, если это исследовать. Использует ли говорящий мысль? Мысль, как слово, необходима для общения, не так ли? Говорящему приходится использовать слова, английские слова, чтобы общаться с вами, кто понимают английский. А слова, очевидно, приходят из памяти. Но каков источник, что стоит за словом? Позвольте мне выразить это по-другому.

Допустим, есть барабан. Он издает звук. Когда кожа туго натянута с правильным напряжением, вы бьете по ней, и она издает правильный тон, который вы можете узнавать. Пустой, правильно натянутый барабан подобен тому, каким может быть ваш собственный ум. Когда есть правильное внимание, и вы задаете правильный вопрос, он дает правильный ответ. Ответ может быть словесным, распознаваемым, но то, что исходит из той пустоты, безусловно является сотворением. Вещь, которая создается из знания, носит механический характер, но то, что приходит из пустоты, из неизвестного – это состояние сотворения.

Лондон, 12-я публичная беседа, 28 мая 1961 г.

Собрание трудов, т. XII, стр. 181

Без осознавания и переживания того, как функционируют мысли, не может быть любви

Мысль с ее эмоциональным и чувственным содержанием – не любовь. Мысль неизменно отрицает любовь. Мысль основывается на памяти, а любовь – не память. Когда вы думаете о ком-то, кого вы любите, эта мысль – не любовь. Вы можете вспоминать привычки, манеры, черты характера своего друга и думать о приятных и неприятных случаях в ваших отношениях с ним, но образы, вызываемые мыслью, – не любовь. По самой своей природе мысль разделяет. Из процесса мысли рождается чувство времени и пространства, обособленности и грусти, и только когда прекращается мышление, может быть любовь.

Мысль неизбежно порождает чувство собственности, то собственничество, которое сознательно или бессознательно взращивает ревность. Очевидно, когда есть ревность, нет любви; и тем не менее у большинства людей ревность считается признаком любви. Ревность – результат мысли, реакция ее эмоционального содержания. Когда чувство обладания или принадлежности блокируется, возникает такая пустота, что место любви занимает зависть. Именно потому, что мысль играет роль любви, возникают все осложнения и горести.