Анна развернулась и вышла через боковую дверь в коридор, а оттуда в сад. Саймон, поколебавшись, последовал за ней.

Анна почти бежала, потом остановилась у садовой ограды и вцепилась руками в решетку. Издалека доносились шум прибоя и редкие гудки автомобилей.

– С вами все в порядке?

Она резко обернулась.

– Конечно. Я еще не в таком отчаянном положении, чтобы нуждаться в помощи мужчины.

– Извините, я забыл. Вы крепкий орешек. Железная леди. Тогда зачем убегать?

– Потому что я не могу спокойно смотреть, как мой кузен ставит себя в дурацкое положение. От Харриет одни неприятности.

– Марк сам во всем разберется.

– Не разберется. Он ею околдован и сам не знает, что делает. Так хочется оградить его от боли…

Саймон подошел ближе.

– Вы очень любите своих братьев, верно?

– Да. – И, поколебавшись, добавила: – Они мне дороже, чем кто бы то ни был.

Саймон, похоже, не понял ее.

– Вы ревнуете к Харриет?

– Ревную? Да нет же, нет!

Ее слова звучали убедительно, но лишь отчасти были правдой. Выражение глаз Марка, его лица привело Анну в отчаяние. Это была всепоглощающая страсть. Анна никогда не видела его таким, ни его, ни кого-либо другого. По уши влюблен, мелькнуло у нее в мозгу. Но может ли Марк любить такую девушку, как Харриет? Нет, это всего лишь вожделение. Насытится ею, и все пройдет. Анна старалась не думать о них, гнала от себя ревнивые мысли, но в глубине души почти завидовала Харриет, которая проведет эту ночь в объятиях возлюбленного…

С моря дул прохладный ветер. Анна задрожала от холода и обхватила руками обнаженные плечи. Саймон снял пиджак, накинул ей на плечи и, придерживая за лацканы, спросил:

– Так почему же вы убежали из зала?

– Я же объяснила вам. – Ей уже стало легче. – Вас-то почему это интересует?

Саймон посмотрел на нее с высоты своего роста, лицо его было неподвижным.

– Почему? А может быть… поэтому.

Он притянул ее к себе и поцеловал.

От изумления Анна приоткрыла рот, и Саймон тут же воспользовался этим. Его губы были то твердыми и требовательными, то мягкими и послушными. Не первый поцелуй в ее жизни, но самый неожиданный. Он застал ее врасплох. Сначала это рассердило Анну. Попытка вырваться не удалась. Потом что-то остановило ее. Может быть, просто очень нужно быть для кого-то желанной? Чтобы кто-то утешал ее. Хотел ее.

Если, конечно, Саймон хотел ее, в чем она совсем не была уверена. До сих пор он ничем не выдал своих чувств, а она обычно хорошо ощущала подобные вещи. Да есть ли смысл сейчас над этим раздумывать?

Увидев, что она не сопротивляется, Саймон обнял ее крепче и прижал к себе. Анна понимала, что он, скорее всего, просто забавляется, но его губы были так теплы, так ласковы, что она затрепетала в объятиях Саймона. Казалось, море вдруг приблизилось, шум прибоя звучал громче. Но когда Саймон наконец оторвался от ее губ, Анна поняла, что это оглушающе стучало ее собственное сердце.

– Ну вот, – тихо сказал Саймон, – я получил больше, чем хотел, и в то же время меньше, чем ожидал.

– Чего же вы ожидали? – спросила Анна, все еще прислушиваясь к неистовому биению сердца.

– Что мне голову снесут, – признался он.

– А вместо этого?

Саймон медлил с ответом. Вдруг рассердившись, Анна резко отстранилась.

– А теперь можете возвращаться домой и хвастать перед своими дружками ковбоями, что целовали княгиню!

– Вот вы какая. Я совсем не поэтому, я…

– Да? А почему? Вас заело, что Харриет предпочла Марка? Или хотели просто позабавиться?

– Да нет же! Выслушайте меня!

Но она рассмеялась резко и неестественно.

– Хотите узнать, почему я позволила вам это? Почему я вам голову не снесла?

Саймон протянул к ней руки, видно, хотел что-то сказать, но вдруг передумал.

– О’кей, так почему же? – спросил он устало.

– Потому что я хотела развлечься.

Лицо Саймона окаменело.

– Ну и как?

– Развлеклась, спасибо. Скажите, у себя дома, в Канзасе… или где там еще, вы высоко котируетесь? Этакий местный соблазнитель, племенной жеребец, да? Или вы женаты и решили развлечься с сексапильными европейскими девушками? Чтобы было о чем рассказать приятелям за кружкой пива. – Она тряхнула головой. – Вам-то похвастаться нечем. Возвращайтесь-ка домой, милый, с первым же самолетом. Вы здесь совсем не ко двору. Даже Чарлз интереснее вас, а уж он-то зануда из зануд, можете мне поверить.

– Вы закончили? – сухо осведомился Саймон.

Анна расхохоталась.

– Боже мой, вы обиделись! Забудьте об этом. Я уже забыла. Это был занятный эксперимент, не более. – Она повернулась, чтобы уйти. – Я замерзла и ухожу.

Но Саймон задержал ее.

– Вы грубите всем мужчинам или только американцам? – спросил он резко.

Она передернула плечами.

– А чем, по-вашему, американцы отличаются от остальных мужчин?

– Значит, у вас ни для кого не найдется доброго слова? Почему вы так ненавидите мужчин, а, Анна?

– Ненавижу мужчин? Я? – Она не смогла сдержать нервного смешка. – Вы так думаете? Что ж, может быть, вы правы. Я достаточно хорошо их знаю.

Саймон изумленно посмотрел на нее.

– Что же с вами делал ваш муж, если вы готовы мстить всей мужской половине человечества?

Ее глаза яростно блеснули из-под длинных ресниц.

– Не лезьте не в свое дело. Это вас не касается.

– Нет, касается меня и любого другого мужчины, который встретится вам на пути.

Он выдержал ее пристальный взгляд. Лицо и обнаженные плечи женщины белели в лунном свете. Ветер утих, и запах ее духов, нежный и изысканный, как аромат орхидей, заструился в воздухе. Саймон не мог различить в темноте цвета глаз Анны. Длинные ресницы вздрагивали, придавая ее лицу потерянное, беспомощное выражение. Она гордо подняла голову на длинной, изящной шее, но голос вдруг задрожал:

– Уезжайте домой, Саймон. Уезжайте, а то… – Анна не закончила фразу, повернулась и пошла к двери.

– Анна.

Она остановилась.

– Давайте завтра пообедаем вместе.

– Нет. – Она вдруг заколебалась. – Я обедаю завтра с родными.

– Послезавтра.

– Может быть.

– Да или нет?

Анна вдруг опять рассердилась.

– Нет!

Саймон догнал ее и перегородил дорогу.