– Например, как твой безупречный вкус?

– Это Лора…

– Лора здесь ни при чем.

– Мне бы хотелось, чтобы вы познакомились. – Шанель понимала, что Дамиан должен войти в ее жизнь, узнать ее друзей.

– Я буду рад, ведь она твоя сестра. Часть твоего прошлого, настоящего и будущего. А ты бы хотела встретиться с моей семьей?

Она не могла расшифровать его взгляд.

– Да… Вы ладите?

– Я хорошо лажу с дядей и тетей, которые воспитали меня. У моих родителей слишком большие амбиции. Но я часто вижусь с ними. Мы были вместе эти два дня.

– Разве это была не деловая поездка?

– Я такого не говорил.

– Ты вообще ничего не сказал.

– Дорогая, но ты даже не потрудилась спросить.

– Я могу это делать?

– Конечно. С родителями я вижусь на разного рода формальных мероприятиях. Они более не считают меня своим сыном. Не надо, не стоит жалеть об этом. Родители не понимают меня, не одобряют моих поступков.

– Зато я одобряю тебя. Я восхищена тобой.

– Приятно слышать, – сказав это, мужчина подался вперед и достал бутылку шампанского.

– Зачем оно здесь?

Дамиан передал ей бокал:

– В скором времени я планирую кое-что отпраздновать. – Сказав это, он достал из кармана небольшую бархатную коробочку, в назначении которой невозможно было усомниться.

– Это должно было произойти в конце ужина с переменой и пяти блюд и цветов… – Шанель старалась говорить в шутливом тоне, но ее дыхание прерывалось, – однако я привыкла к тому, что ты следуешь лишь собственному сценарию.

Какая-то тень, похожая на чувство вины, скользнула по его лицу. Дамиан опустился перед ней на колено:

– Шанель, я хочу, чтобы ты стала моей женой.

Она затрепетала:

– Но мы вместе лишь месяц…

– Это не важно. Ты любишь меня.

Шанель лишь смогла кивнуть.

– Скажи мне это.

– Ты первый.

– Возможно, я никогда не произнесу слов, которые ты ждешь от меня. Тебе придется принять это.

– Даже если я захочу выйти за тебя?

– Даже если случится так.

– Но почему? – недоумевала женщина. – Почему ты не можешь сказать мне этого?

– Не достаточно ли того, что я обещаю быть тебе верным и сделать все для твоего счастья?

– Я люблю тебя.

– Я всегда буду ценить это.

– Не знаю.

Дамиан вздрогнул, словно она ударила его наотмашь.

– Да, я понимаю. Тебе нужно подумать. Скоро погасят свет, и начнется постановка.

Шанель не знала, как нарушить то неловкое молчание, воцарившееся между ними. Она могла бы сразу ответить «да», но вместо этого Шанель хотела знать, зачем он так поступил.

– Почему ты хочешь жениться на мне, но не можешь сказать те слова?..

– Я дал обещание моей приемной матери. Она не хотела, чтобы я затуманил тебе сознание словами. Это должно было быть твое осознанное решение. Такова наша семья.

Шанель не могла сосредоточиться на постановке, стараясь понять, что творилось в голове Дамиана. Он сделал ей предложение и не собирался сдаваться. Это казалось ей непонятным. Шанель начало казаться, что он неторопливо разыгрывает сложную комбинацию, а она безуспешно пытается понять, каким станет его следующий ход.

Шанель не была готова дать ему ответ.

Дамиан разбудил ее поцелуями и ласками. Они занимались любовью мучительно медленно. Когда они отдыхали в объятиях друг друга, Дамиан объявил Шанель, что пригласил всю ее семью на ужин.

– Приедут мои родители? – Шанель едва могла перевести дыхание. – Завтра? Тебе не кажется, что ты должен был сперва посоветоваться со мной?

– Но ты спала. – Его прямой ответ ошеломил ее. – Я не мог ждать, пока ты проснешься.

– И тебя не беспокоит то, как я сейчас недовольна? Дело не в том, что ты взял мой телефон и позвонил сестре, а то, как ты сообщаешь мне эти новости. – Шанель провела рукой по лицу. – Хотя… наверное, это будет забавно.

Дамиан встал с кровати и скрестил руки на груди:

– Не могу понять причину твоего недовольства. В любом случае я познакомлюсь с ними, почему не сейчас?

– Потому что я не готова! – выпалила Шанель.

Ссора могла перерасти в немалый скандал, но мужчина вновь применил свою исключительную технику прекращения споров поцелуем:

– Любимая, все будет хорошо.

Она отчаянно хотела верить ему, но опыт длиною в жизнь подсказывал ей обратное.

– Ты станешь смотреть на меня их глазами.

– Или же мне удастся заставить их взглянуть на тебя моими.

Шанель лишь оставалось надеяться на это.

Следующим вечером вся семья собралась в апартаментах Дамиана к назначенному часу. Шанель была очень рада вновь увидеть Лору и Эндрю. Их присутствие помогало ей справиться с напряжением, которое она испытывала каждый раз при встрече с родителями. Как только она стала жить отдельно, она твердо решила никогда не приглашать их на свою территорию. Шанель надеялась, что это могло изменить что-то в ее отношениях с родителями. Однажды она приглашала к себе Беатрису и Перри, но они единодушно решили, что она никудышная хозяйка. Еда показалась им слишком простой, выбор напитков – неудачным. Позже мать пыталась привить ей должный вкус к посуде, подарив набор китайского фарфора, который Шанель позже пожертвовала благотворительной организации. Сама же она предпочитала недорогую яркую посуду. С тех самых пор Шанель всячески избегала материнского вмешательства в то, как она вела домашние дела. Позже она многократно отказывалась от щедрого предложения матери провести в ее доме семейные обеды. Шанель твердо решила более никогда не приглашать родителей в свой дом.

Перри был откровенно поражен тем, каким умелым хозяином оказался Дамиан. Мужчина то и дело улыбался и бросал в его сторону одобрительные взгляды. Дамиан умело занимал гостей непринужденной беседой, каждый раз меняя тему, когда чувствовал, что разговор шел не в то русло. Он говорил много комплиментов Шанель, обращая внимание семьи на то, что было упущено ими ранее.

– Так вы работаете на «Уилкс и Таннер»? – поинтересовался Перри за ужином.

– Это так.

– В головном офисе, – добавила Шанель.

Скупой ответ никак не мог удовлетворить ее отца. Ей не хотелось провести остаток вечера, слушая, как отец и Дамиан обсуждают работу. Мгновением позже она поняла, что ее волнения были напрасны. Казалось, Дамиан сам всячески избегал любого упоминания о своей работе. Это удавалось ему, пока наконец Перри не обратился к нему с конкретной просьбой.