Боже мой, как у меня все болит! К тому же из-за этой жары царапины могут воспалиться. Я не хочу умереть такой смертью. И вообще я не хочу умирать».

«Что ты говоришь, Пичай, раны всего лишь поверхностные? Телепрограммы могут быть поверхностные, но не мои раны, конечно же, нет».

Сегодня утром мне пришла в голову гениальная идея: начертить буквы S.O.S. во дворе храма. Тогда, если моим хозяевам придет в голову мысль нанять вертолет, чтобы попытаться отыскать меня сверху, то они увидят мое послание, находясь в воздухе.

Хотя, я ведь совершенно не могу напрягаться и пачкать свои лапки, мои хозяева такие скупердяи – раз не полетели прямым рейсом в Таиланд, так не разорятся и на вертолет!

Вернувшись с прогулки, я с удивлением обнаружил, что на моем месте, рядом со статуей Будды, спокойно дрыхнет дикий пес. Совершенно невоспитанное создание! Сейчас я расставлю все точки над i, преподам ему урок хороших манер.

«Привет, пес, будь любезен, убирайся прочь с моего места, ты и твои блохи. Я хочу хорошенько вздремнуть».

Но что происходит? Почему этот полоумный на меня рычит? Иди отсюда, я приказываю, пошел! Рядом! Лежать! Черт, он рычит еще сильней и начинает демонстрировать мне свои клыки. А сейчас он начал лаять на меня! Ну что это за страна, где собаки считаю себя выше котов? Теперь пес погнался за мной, вот мерзавец… Помогите!

Я рассказал другим котам, что дикий пес лаял на меня и преследовал. Представьте себе, они не были удивлены! В моей стране собака является моим рабом. Видимо, это не является общим правилом для всех цивилизаций…

Я никогда не признаюсь публично (вы другое дело, вы купили мой личный дневник), но я скучаю по моей семье, хотя мы и расстались в ссоре.

Я уверен, что они даже не заметили моего исчезновения. Они, должно быть, продолжают жить своей жизнью. В лучшем случае они говорят себе, что странно, но кошачий лоток первый раз не пахнет так плохо, как обычно. Быть независимым котом – это не так уж и здорово.

Нужно признать очевидное: мне 4 года, и, может, пришло время поменять меня, как любой айфон. Моя семья, наверное, приютила другого кота, молодого. Я уже вышел из моды, вот и все. Я похож на вышедшие из употребления телефонные кабинки, видеоклубы или социалистов. Я исчезну, поскольку никому теперь не нужен.

Этим вечером я много спорил с Пичаем. Как в любом занятном разговоре, чтобы он был интересным, мы говорили на 90 % обо мне и на 10 % о нем. Как это ни странно, Пичай никогда не жил с людьми. Он не прав. Если и есть то, что нам, котам, удалось сделать за целый век, так это одомашнить людей. Мои, например, повинуются мне по одному взгляду или движению когда… Боже мой, как мне их не хватает (даже младенца, который ни на что не годен)!

Мои соплеменники, храмовые коты, были очень изумлены татуировке, которая есть у меня в ухе.

Ну да, я ношу татушку! Это роднит меня с уголовниками, продвинутыми парижанами и фанатами Джонни Холидея.

Сунти спросил меня, для чего нужна эта татуировка. Этим дикарям надо все объяснять, ну ничего не знают: «Видишь ли, Сунти, в ухе набит номер, по которому меня можно идентифицировать, и таким образом мои люди могут меня найти, если я потеряюсь. Хорош издеваться, сейчас совсем другой случай. И это не сработает заграницей, это вроде отчислений в Пенсионный фонд».

Я уже несколько дней живу в общине храмовых котов; пора бы мне занять лидирующее положение среди них, стать тем, кем я был дома, то есть настоящим боссом.

Поэтому я созвал всех котов на внеочередное собрание и произнес им речь, которая достойно займет свое место в анналах истории:

«Господа коты, госпожи кошки, нашему сообществу необходим великий лидер, ученый кот, хорошо знающий мир и цивилизацию. Кот, любящий красивую жизнь и сам неотразимый, смелый и отважный. То есть Я! Пришло время вам задаться вопросом: не спрашивайте больше, что может сделать для вас ваша община; спросите себя, что вы можете сделать для Меня!

Эй, друзья, вернитесь, не уходите! Если я стану вашим вожаком, вы всегда будете есть досыта! Собаки будут обходить храм стороной, все храмы, я вышвырну их со всех пляжей и даже с острова, сделав исключение лишь для никчемного Патапуфа. Голосуйте смело, голосуйте за Эдгара!»

Они все ушли. Я не думаю, что они все поняли, каким великим политическим лидером я являюсь.

– Спасибо, Пичай, что остался до окончания моей речи. Ты единственный услышал все. Я знал, что могу рассчитывать на твой голос.

– Нет, Эдгар, дело в том, что ты сидишь в том месте, где я обычно писаю, и я жду, когда ты уйдешь, чтобы опорожнить мочевой пузырь.

Политика – это собачья работа!

Я никогда еще в своей жизни не был так голоден. На самом деле, хорошенько поразмыслив, я понял, что раньше не голодал вообще. С детства моя миска была полна сухим кормом каждый день, во все дни недели. А знаете что? Я ненавижу голодать, это совершенно ненужное ощущение. От этого болит живот, и немного похоже, будто вы влюбились в вашу соседку и боитесь расстаться со своей женой. Ну да, месье, хоть вы и читаете мой личный дневник, я тоже читаю ваш. Мадам, не пытайтесь меня обмануть, я все знаю про вас и инструктора по фитнесу…

И вообще, я кот-буддист. Прошлое и будущее меня больше не интересуют. Для меня ценно лишь настоящее. Я существо, лишенное ненависти, живущее в мире…

«Эй ты, гад кошачий, убирайся с моей лежанки! Если эту жалкую подстилку можно назвать лежанкой… Мне удалось ее украсть у монахов, и если ты еще раз к ней приблизишься, то изведаешь боль от моих когтей. Не думай, что это угроза. Я слишком большой пацифист, чтобы опускаться до такого. Но я тебя предупреждаю. Понял?»