— Нет, это гораздо, гораздо хуже феечки! — вурдалак побледнел и даже сел на пол. — Это феникс! Я думал, что их всех истребили…

— Феникс? У нас что, будет феникс? Свой собственный? — я даже на месте запрыгала.

— Ася, это огнедышащее создание…

Скепсиса и трагизма Луи я не понимала. Ну огнедышащее и огнедышащее. Будет помощь на кухне в готовке. Раз и тушка свиная зажарилась. Красота же!

— Да чего ты нос повесил?

— Мы живём в деревянном доме, — Луи выразительно поднял брови и посмотрел на меня.

— Луи, мой дорогой, ты просто не знаешь про такое достижение прогресса, как огнетушитель, — я довольно улыбнулась и посмотрела на яйцо. — Значит, феникс? Приятно познакомиться!

Никогда не было и вот опять

— У, ты моя лапочка! Чем же тебя кормить, заяц?

Удерживая малютку феникса в руке на толстой прихватке, разглядывала немного тощее и обтрёпанное тельце. Три — ноль, в пользу девочек. О половой принадлежности нечаянной находки можно было не сомневаться. Перья уже, почему-то, облезли и теперь я разглядела руки, ноги. Что-то очень похожее на Дюймовочку покоилось на моей ладони, только лысыми перьями покрытое. И волосы длинные, рубинового цвета. Вот они-то малютке и заменяли одеяло.

На прихватке феникса я держала только из-за того, что тело крошки было очень горячим. Вечером всегда клала в осколок черепка, который ставила возле печки в самый жаркий угол. Трагизма Луи я так и не поняла.

— Это не заяц, это феникс!

Вурдалак был лёгок на помине. Явился, не запылился! Ан нет, запылился. Очень даже.

— Где тебя черти носили? — сердито буркнула и посмотрела на грязного благоверного.

— С чердаком разбирался… — Луи переменился в лице и одарил меня озадаченным взглядом.

— А…

Я положила феникса на другую прихватку на стол перед собой и устало вздохнула: впору детский сад заводить. Словно прочитав мои мысли, возле моего локтя появился Мякиш. Я задумчиво погладила его, поразилась в очередной раз мягкости меха и поморщилась.

Не густо, не густо… Что-то не стремился народ в наши степи. Совсем.

— Что нашёл? Что там?

— Ничего интересного. Если ты про яйца.

— О, нет. Яичная тема меня мало интересует, — хмыкнув и спрятав улыбку в кулаке, я отвела взгляд от озадаченного Луи. Меня больше беспокоило огненное создание. Может, я действительно не понимаю всей опасности фениксов? — Что Ингвар?

— Вроде бы закончил с крышей…

— Знаешь, что, муженёк, — я встала из-за стола и подошла к мужчине. — Сегодня ты у нас будешь дежурным по тарелочкам. Порадуй местной кухней.

Луи даже в лице переменился: позеленел, побледнел, а потом побагровел.

— Продукты есть, орудия труда присутствуют. А я… Я немного отдохну. И крошку-енота не забудь!

— Какого енота? — Луи окончательно запутался в моём зоопарке.

— Я про вот эту красотку, — ткнула на крошечного феникса. — Вот эту мартышку.

Последним словом я окончательно сбила с толку вурдалака. Как в том анекдоте, про гусей, которые козлы, которые свиньи и вытоптали половину огорода. Очень хотелось сделать эпичный удар ладонью по лбу, но я сдержалась. Хватит с меня грязного вурдалака, облепленного паутиной и с глазами навыкате. Его ждёт целая гора немытой посуды и настоящий квест под грозным названием «ужин». Грозное, потому что Ингвар — троглодит, чёрная дыра. Если тут поселится не один оборотень, а несколько, я буду всеми силами колдовать скатерть-самобранку.

— В общем, вперёд! — я одобрительно похлопала мужа по плечу. — Сегодня я займусь уборкой.

На самом деле меня интересовал очень непонятный вопрос. Очень непонятный! Но об этом я ещё никому не говорила.

Недавно мы с Фло в очередной раз пытались привести в порядок второй этаж. Комнату за комнатой. Как назло, они были будто под копирку и каждый раз нас ждала кровать, сломанная мебель, шкафы полные пауков и мышей и прочие радости давно заброшенной таверны. А ещё пыль. Много пыли. Тонна пыли.

Так вот, чтобы не перепутать двери и как-то вести счёт клонированным спальням, я стала помечать мелом убранные комнаты. Крестиком. И вот, когда до конца коридора оставалось две комнаты, я стала замечать странную мистику: мы убираемся, но количество комнат не уменьшается! Словно они почкованием размножались. И нет, чтобы чистые плодились.

Напрасно я считала вымытые комнаты, их число заколдованным образом совпадало, но вот конец коридора так и не приближался. Будто день сурка какой-то! Ну не могли же мы с Фло мыть одну и ту же комнату три дня подряд?

Мысли метались в моей голове под недовольное попискивание.

— Мякиш, опять ты? — буркнула и сунула руку в большой карман передника, доставая комочек меха на свет божий. — Чего ты с Луи не остался?

Влажный жалобный взгляд круглых глаз умилил меня. Даже сердится на такое создание было невозможно. Я почесала недовольного зверька и огляделась на втором этаже. Вновь посчитала отмеченные двери и фыркнула: всё сходится. Чертовщина какая-то! Как такое может быть?

— Мы никогда не закончим! Этот дом постоянно какие-то штучки выкидывает!

Поглаживая Мякиша, бессмысленно жаловалась ему. Что он может сделать с такой бедой?

Наверное, где-то здесь странная червоточина. Проклятое место!

Мякиш спрыгнул с моих рук и остался в коридоре, когда я зашла в последнюю комнату, с отметкой «чисто». Ну да, порядок, красота. Почти пять звёзд. Вернулась в коридор и принялась вновь считать двери:

— Одна, две, три, четыре, пять… — запнувшись, не поверила своим глазам. Потёрла их и торопливо пересчитала: — Одна, две, три, четыре, пять… шесть? А куда седьмая комната делась?

Под моими ногами путался довольный Мякиш. Он облизывался, урчал как кошка и лениво перекатывался по полу, стараясь поспеть за мной, когда я ринулась в конец коридора. Нет, всё верно. Заколдованная дверь исчезла?

Даже в голове почесала. Вот это фокусы…

Недоверчиво посмотрела на Мякиша:

— А ну, мохнатый кактус, признавайся! Ты дверь съел?

Но у Мякиша было не то настроение. Он хотел ко мне на руки теперь ластился кошкой, выпрашивая поглаживания и почёсывания.

— Может… Может это у меня с головой проблемы?

Странный вой, а затем грохот отвлекли от печальных мыслей о психиатре. Что-то с силой врезалось в таверну. Да так, что даже стены задрожали, а люстры печально заскрипели, покачиваясь из стороны в сторону. Я себе заметку мысленно поставила: «смазать люстры!», прежде чем побежала со всех ног на адский шум.

Крыша над лестницей была пробита насквозь. А на перилах, зацепившись краем широкой рубахи, болталось что-то непонятное. Тощее, странное, взъерошенное. Такое ощущение, что с самолёта пассажира выкинули, вот он и приземлился к нам в таверну.