Прибывшая армия без труда сняла блокаду с осажденного города, – голодный гарнизон встретил ее с нескрываемой радостью. В честь англичан – они появились в ту же ночь – дали торжественный обед, несмотря на то что «great engine» (сдвоенная катапульта) продолжала швырять снаряды в город. Это разозлило сэра Уолтера Мэнни, и он заявил во время обеда, что завтра захватит эту катапульту. На следующее утро английские солдаты, предприняв вылазку, прогнали осаждающих, завладели катапультой и разрубили ее на куски.

Карта 2. Бретань

Таково начало деяний сэра Уолтера Мэнни и его отважного отряда, – подробно мы их не рассматриваем, об этом уже рассказал до нас Фруассар; не забудем, однако, что к его заявлениям, не подтвержденным другими источниками, надо подходить осторожно. Результат действий Мэнни: осада с Эннебу, как и с Оре (в 20 милях восточнее), снята, а Луис де ла Серда, опытный испанский генерал, находящийся на службе у графа Блуаского, наголову разбит со своей армией у Кимперле (в 12 милях западнее).

Оставим теперь в стороне деяния сэра Уолтера Мэнни и Карла Блуаского на юге Бретани и перейдем к описанию более серьезных событий, происходивших в Англии, – она снова готовилась вступить в войну.

На стратегию предстоящей войны повлияли географический и этнологический факторы. Бретань – полуостров; Верхняя Бретань – центральная зона, простирающаяся от восточной границы Франции через Рен к Понтиви. На этой территории говорили по-французски, и на ней уже много веков проживала истинная французская знать; естественно, что Верхняя Бретань поддерживала французского племянника. Северная часть Бретани, Пантьевр, также находилась под французским влиянием: Иоанна, графиня Блуаская, – дочь Ги Пантьевра. Таким образом, территория лояльная Монфору ограничена югом и западом (через соперничающие территории, почти не менявшиеся в течение всей войны, проходила демаркационная линия). Следовательно, вознамерься английская армия сразиться с французской на бретонской земле, ей пришлось бы совершить долгий морской переход вокруг мыса Финистер, а французам, чтобы сорвать их планы, – всего лишь перерезать их военные коммуникации; к тому же французы быстро и свободно передвигались по суше. Два главных города-ключа охраняли их передвижения: Нант и Рен. Они и стали главной целью англичан (как для герцога Веллингтона главными городами по пути из Португалии в Испанию – Бадахос и Сьюдад-Родриго).

Эти факторы давали Франции большое преимущество. Война имела сходство с той, что шла в Италии в 1944 году между Англией и Германией: немцы быстро перебрасывали свои армии по суше, а англичане совершали для этого длинные и опасные морские путешествия.

Во времена паруса стратегическое препятствие всю войну тяжело сказывалось на действиях англичан, особенно в Гаскони, – это мы всегда имеем в виду, когда описываем данную кампанию, и больше к проблеме не возвращаемся.

В июле 1342 года Эдуард III назначил графа Нортхемптона (мы уже встречали его во время войны во Фландрии) своим заместителем в Бретани, его помощниками – графов Дерби и Оксфорда, а Роберта Артуа – «начальником штаба»[58]. Все эти четыре военачальника, не новички в военном деле, в полной мере проявили свои таланты в кампании во Фландрии.

14 августа 1342 года флот из 260 судов, на которых находилось около 3 тысяч солдат, отправился в сторону Бреста и прибыл туда четыре дня спустя. Карл Блуаский, заняв уже почти все области, принялся осаждать этот порт, и английской армии пришлось из-за этого высаживаться на берег не в самом городе, а за его пределами. Но как только противник увидел, что приближается армия Нортхемптона, с нескрываемой радостью встречаемого жителями, как граф Блуаский сразу снял осаду и отошел назад к Генгану, 40 милями восточнее, оставив таким образом страну и открыв ее для захватчиков. В западной Бретани, всецело настроенной промонфорски, нашлись бретонцы, изъявившие желание присоединиться к английской армии. Беспрепятственно продвигаясь, герцог Нортхемптон 3 сентября подошел к Морле и попытался взять его штурмом. Осада продолжалась весь день, окончилась неудачно, и Нортхемптон решил перейти к регулярной осаде. Несмотря на активные действия, шансы на успех у английского командующего малы – город сильно укреплен и хорошо снабжен.

Тем временем Карл Блуаский в Генгане энергично сколачивал вокруг себя армию и собирал местное ополчение, пока его войско не достигло поистине огромных для того времени размеров. Скупой на цифры французский историк Бретани А. де ла Бордери оценивает его численность в 30 тысяч – практически нереально. Но даже если она составляла не больше 15 тысяч, все равно превосходила английскую армию более чем в четыре раза. С этой большой и довольно неуправляемой армией Карл Блуаский, пытаясь облегчить осаду, выступил к Морле. Его маршрут лежал через Ланмер, обширную деревню 7 милями северо-восточнее Морле. В День святого архангела Михаила граф Нортхемптон получил новости о наступлении противника. План его действий очевиден: он, естественно, не собирался ждать, когда его окружат с одной стороны город, а с другой – неприятельская армия, и потому, получив эти известия, сразу прекратил осаду и той же ночью выступил к Ланмеру[59].

К рассвету англичане достигли назначенного места. Позиция их шла вдоль дороги, начинаясь от пологого склона, и тянулась на 300 ярдов до обрыва; затем дорога поднималась по склону и через 500 ярдов исчезала из поля зрения; тыл прикрывался лесом; шпиль (новый) церкви Ланмера виднелся на горизонте. Если упомянутый лес действительно тот, рядом с которым располагалась английская армия, он поистине великий – по своей важной роли в предстоящем сражении.

Английская армия заняла позицию перед этим лесом, в линию по обеим сторонам от дороги, примерно 600 ярдов в длину. Позиция, когда лес оставался в тылу армии, очень часто использовалась английскими войсками в те дни: при таком расположении их нельзя эффективно атаковать с флангов кавалерией, а кроме того, ничто не угрожает обозу[60]. В нескольких сотнях ярдов перед своей позицией, на линии, отмеченной на схеме домом, выкопали траншею и покрыли ее травой и другой растительностью, соорудив таким образом «западню» для всадников неприятеля. Прошло лишь тридцать лет с даты сражения при Баннокберне, и английские солдаты еще не забыли урок, преподанный им шотландцами. Спешившиеся тяжеловооруженные всадники заняли центр линии, а лучников поместили на флангах. Очевидно, утром французская армия, а точнее конные части, находилась на расстоянии лиги от позиций англичан, в Ланмере, дожидаясь подхода своих пеших частей. Можно считать поэтому, что части эти прибыли к месту битвы только на следующее утро. Это, по крайней мере, объясняет, почему французы не начинали атаку до трех часов пополудни. Сражение при Морле имело четыре схожие черты с тем, что состоялось тринадцать лет спустя при Пуатье. Нетрудно предположить, что Черный принц, помня об этом сражении, точно так же построил свои войска при Пуатье.