рад, пловец, повернуть ветрило

От стран далеких к отчизне милой,

Где дым клубится над очагом

И память детства жива во всем,

15 Ручьи, как прежде, журчат на склонах,

Отцы же дремлют в холмах зеленых,

И дева смотрит с утеса в даль,

И сердце верной томит печаль.

Шесть дней плывет он, с седьмой денницей

20 Вдали, где неба и волн граница,

Черта синеет; растет она,

Вот шхеры, остров, земля видна.

Его тот край, что растет из моря,

Там лес в зеленом стоит уборе,

25 Там слышен пенных порогов вал,

Сверкают груди нагие скал.

Привет утесам, привет проливу,

Вот роща бога, где он, счастливый,

Минувшим летом так много раз

30 Бывал у Ингборг в полночный час.

«Что нет любимой? Ужель не знает,

Как близко друга волна качает?

Быть может, ею оставлен храм,

Вернулась к братьям, на арфе там,

35 Грустна, играет, свивает злато».

Вдруг сокол с кровли взвился зубчатой;

Взлетев высоко, спустился вмиг

К плечу владельца, как он привык.

Махать крылами он не устанет,

40 Его с плеча уж никто не сманит,

Он желтым когтем плечо скребет,

Пловцу покоя он не дает.

Он к уху клюв свой кривой склоняет,

Как будто что-то сказать желает —

45 От Ингборг вести, быть может, то,

Но звук невнятный поймет ли кто?

Вот мимо мыса, шумя волною,

Эллида скачет, как лань весною:

Вкруг киля плещет знакомый вал,

50 И бодро Фритьоф у штевня встал.

Вот трет глаза он, вот прилагает

К челу он руку, на брег взирает,

Но как ни трет он глаза рукой,

Не виден Фрамнес его родной.

55 Огнища камни встают из пыли,

Костям подобны бойца в могиле.

Где дом стоял, там спаленный луг,

И ветер пепел метет вокруг.

Спешит на берег опустошенный

60 С Эллиды Фритьоф; на двор сожженный,

На двор отцовский, угрюм, глядит.

Тут Бран косматый к нему бежит,

Тот пес, что верно служил герою,

С ним на медведя ходил порою.

65 То к господину он прыгнет вдруг,

То скачет, весел, носясь вокруг.

Вот мчится конь — молока белее,

С ногами лани, с лебяжьей шеей,

Со златом в гриве, — спешит на брег;

70 Знаком герою красавца бег!

Он ржет приветно, трясет он гривой,

И хлеба просит скакун ретивый.

Но бедный Фритьоф — он их бедней,

Чем оделит он своих друзей?

75 На почве предков, среди развалин,

Без крова Фритьоф стоит, печален;

И старый Хильдинг с главой седой

Идет к питомцу на брег пустой.

«Тому, что вижу, дивлюсь едва ли:

80 Орел умчался — гнездо сломали.

Вот мирный подвиг для короля!

Врагом быть людям, богов хваля, —

Такую клятву хранит он свято,

Огонь и смерть его — эриксгата.

85 Моей печали мой гнев сильней;

Но где же Ингборг, что сталось с ней?»

«От слов моих, так старик ответил,

Боюсь, что взор твой не станет светел.

Едва отплыл ты нам — Ринг грозит,

90 С пятью щитами на каждый щит.

И в Дисардале был бой жестокий,

Зарделась кровью вода потока.

Смеялся Хальвдан и всё шутил,

Но и врагов он как муж, разил.

95 Я щит пред юным держал героем,

Его доволен я первым боем.

Не долго тешились мы игрой:

Бежал наш Хельге — был кончен бой.

Когда бежал он, высокий родом,

100 Поджег твой Фрамнес он мимоходом.

Условье братьям такое шлют:

Пусть Рингу в жены сестру дадут —

То будет выкуп за оскорбленье —

Иль край с венцом он возьмет в отмщенье.

105 О мире весть понеслась с гонцом;

И Ринг невесту увез в свой дом».

«О дева, дева! — сказал угрюмо

Тут Фритьоф. — Первой у Локе думой

Явилась ложь; и он лжи своей

110 Дал женский облик среди людей.

Ложь с ясным взором притворно плачет,

И нас чарует, и нас дурачит,

Ложь с пышной грудью, чей лик цветет,

Верна, как ветер, как вешний лед.

115 В тщеславном сердце обман таится,

И вероломство в устах резвится.

И все ж, как сердцу она была

Всегда мила — и теперь мила!

Дня, помню, в детстве не проходило,

120 Чтоб не играл я с подругой милой;

И каждый подвиг, в мечте моей,

Ее наградой имел своей.

Когда два древа срастутся тесно —

В одно ударит огонь небесный,

125 Другое вянет; одно с листвой,

Дает побеги и ствол другой.

Так с ней я радость делил и горе,

Не знал, что буду один я вскоре.

И вот один я. Ты, Вар, с резцом

130 Обходишь землю и на златом

Ты диске пишешь слова обета —

Покончи с глупой забавой этой!

Ты ложь врезаешь в свой диск златой,

Поруган верный металл тобой,

135 О Нанне песню я вспоминаю,

Но правды в сердце людском не знаю.

И верность в людях ужель найдешь,

Коль в голос Ингборг проникла ложь —

Как арфа Браге, тот голос чистый,

140 Как вешний ветер в траве душистой!

Не буду слушать я арфу вновь,

Забуду к лживой мою любовь.

Где буря пляшет, помчусь туда я,

Кровь пить ты будешь, волна морская!

145 Везде, где жатва лишь есть мечу —

И горах, в долинах, — там быть хочу.

Коль встречусь я с королем средь боя,

Увидишь ты, пощажу ль его я!

Коль встречусь в битве с младым бойцом,

150 Чья грудь любовью полна, с глупцом,

Что верит в верность и в слово чести, —

Его мечом уложу на месте,

Из состраданья, чтоб не был