— Асами, — шепчет Изаму, — наша одежда мокрая. Пол и стены каменные. Ты поранишься. К тому же, — он усмехается ей в губы, — ты только что говорила, как тебе холодно.

А сейчас, — с лёгкой хрипотцой отвечает Асами, — мне тепло. И я хочу, — говорит с придыханием, — чтобы мне стало жарко.

Кончиком языка ведёт по его шее, по дёрнувшемуся кадыку. Прикусывает подбородок, ловит губы. Скажи кто-то, что Асами способна говорить такие вещи, вести себя так… Вести себя так с Изаму-сенсеем! Асами первая бы треснула говорившего так, что раскололась бы голова. Но темнота даёт свои преимущества. А в отчаянии часто рождается что-то настоящее. Страх вытаскивает наружу скрытое глубже всего. Асами надоело бояться. Ей хочется быть живой, быть живой с ним.

Изаму отвечает не сразу. Позволяет целовать, едва шевеля губами в ответ. Слабо, почти лениво, размыкая губы с тихими, влажными звуками. Ведёт рукой от колена к бедру, чуть толкает ладонью между ног, заставляя слегка развести их. По внутренней стороне бедра, дальше, выписывая круги, не спеша приближаться. Асами нетерпеливо ёрзает на его коленях, приглашающе разводит ноги шире, не отрываясь от губ. Обвивает его шею руками, зарывается в почти просохшие густые волосы на затылке. Чувствует, как его палец проводит по губам внизу, размазывая влагу. И вдруг резко проникает внутрь, одновременно с языком в её рту. Асами коротко мычит, когда Изаму притягивает её за затылок, погружаясь в рот грубыми толчками, и палец повторяет эти движения. Чуть согнутый, он раз за разом проводит по чувствительной точке. У Асами кружится голова. От его движений кажется, что сейчас Изаму стало двое, и каждый толкается в неё. Она чувствует его член, зажатый между её ногой и его животом. Приподнимает колено, сдвигая крайнюю плоть, и Изаму на миг сбивается с ритма.

Подхватывает её под колени, встаёт и ставит на пол. Асами переступает по камню, тяжело дыша, не размыкая кольцо рук на его шее. Его ладони ложатся на ягодицы, крепко сжимают, приподнимают. Ноги Асами смыкаются за его спиной. Изаму держит её так легко, будто она ничего не весит. Губы снова находят губы, языки сплетаются, посасывыают, тянут. Приподняв её чуть выше, Изаму одной рукой направляет член, резко опускает её на себя. Сейчас она — марионетка, послушная, безвольная в его руках. Откидывает голову назад, так, что волосы хлещут по спине. Отдаётся рваному ритму, кусая губы. Стоны вибрируют в груди с каждым новым размашистым толчком. Асами чувствует его пальцы на своей коже, вздрагивает, когда соприкасаются их тела, выплёвывает воздух из лёгких, забывая вздохнуть снова.

Изаму делает шаг, упирается одной ладонью о стену, второй рукой перехватывает спину. Асами сжимает ноги крепче, не сдерживается, громко стонет, когда он начинает вбиваться без капли нежности. Она слышит его наслаждение, оно плещется, рокочет в горле. Он шепчет сквозь плотно стиснутые зубы:

— Асами…

Она помнит — тише. Обеими руками притягивает его голову к себе, щекой к виску, дышит поверхностно, шумно. Руки, ноги — обвила, как лиана. Не отцепишь. А ему и не надо. Только двигаться в ней, не переставая. Чувствовать, как начинают сокращаться мышцы глубоко внутри. Как она напрягает спину, слегка выгибаясь. Как сбивается, давится стоном, привычно прячет, прикусывая его плечо. Изаму хочется вжать её в стену — ноги дрожат. В паху пожар, от поясницы по всему телу хлещет наслаждение. Дикое, безумное. Он жмурится, обнимает, не давая шевельнуться. Ждёт, пока стихают последние отголоски общего оргазма. И только тогда шепчет:

— Согрелась?..

В спальне было тихо и неловко. Изаму лёг на свою половину кровати, отвернулся спиной. Серая безрукавка обтянула плечи, маска от шеи до носа — привычная вторая кожа. Асами забралась под одеяло, потёрла холодные ступни, придвинулась ближе. Помедлила, прежде чем просунуть ладонь под его руку, обнять и прижаться, наконец, к лопаткам. Смущение ушло: это не желание — необходимость спать так. Вместе. Привычка, без которой во сне приходят кошмары — сегодня Асами впервые спала без них. Когда он близко, подсознание, прячущее страх, тоже засыпает. Они выбрались, они в безопасности, они живы.И он рядом.

Асами машинально потёрлась носом о безрукавку, щекоча кожу сквозь ткань дыханием. Изаму нашёл её ладонь, накрыл своей. Пропустил пальцы сквозь её, прижал к сердцу. Чувствовал её страх, и сердце снова сжималось от вины. Должен был вспомнить: без последствий ничто не проходит. Только сам давно разучился обращать внимание на собственную боль. У него в душе свои страхи, и плен ничего к ним не прибавил. А Асами сравнивать не с чем. Её ужас до сих пор живёт в ней, даже если сама об этом не подозревает. Он столько раз обещал, что всё будет хорошо, поэтому сейчас был просто обязан доказать — всё действительно хорошо.

Изаму перебирал её пальцы своими, мягко поглаживая. Она за спиной — часть его. Половина от целого. Он так и не понял, кто уснул первым.

На следующий день, вернувшись домой из больницы, Асами обнаружила в холодильнике три ведёрка клубничного мороженого.

Неделя, ещё одна — в их маленьком мире на двоих стало гораздо теплее. Вместе с наступающим летом начали возвращаться прежние улыбки, беззлобное поддразнивание, уютное молчание. И спальня наконец сталаих, а не просто спальней. Однажды вечером Асами застала Изаму за сменой постельного белья. Остановившись в дверях, она с удивлением наблюдала, как ловко он меняет наволочки с бледно-жёлтых на серо-розовые. Наконец поинтересовалась:

— Помочь?

— Если хочешь. — Он бросил в неё пододеяльник, она поймала. Расправила, становясь напротив.

— Держи за углы, — скомандовал Изаму. Нырнув в разрез, он быстро нашёл её руки и вложил в каждую угол одеяла. Потянул на себя, расправил, встряхнул и, забрав из рук потрясённой Асами, аккуратно накинул на кровать, отогнув край у её подушки.

— Как?.. — Асами смотрела во все глаза. — Как вы этому научились? Так быстро!

— У меня обширный опыт по надеванию пододеяльников, — флегматично ответил Изаму. И вдруг подмигнул.

— Этот способ подходит только для двоих.

— Что верно, то верно. — Он обогнул её, распахнул шкаф. Задумался. — Скажи, когда ты в последний раз ходила в прачечную?

— Зачем? — вырвалось у Асами. — У нас есть стиральная машинка.

— Правда? — удивление Изаму искренне её позабавило. За эти две недели она не видела его грязную одежду, оставалось только догадываться, куда он её прячет. А может, сразу сжигает? Вдруг захотелось сделать ему приятно. Просто поухаживать, не только приготовить ужин, который, к слову, получалось готовить далеко не каждый день.

— Я постираю, вы только сложите вещи в корзину.

— Я спросил на будущее, — вдруг улыбнулся Изаму. Брызги-морщинки разбежались из уголков глаз. – Но лучше буду делать это сам.

— При живой-то жене? — Асами скрестила руки на груди. Изаму плавно перетёк вокруг кровати, остановился перед ней и легонько ткнул пальцем в плечо.