упокоены, а у меня на хвосте висят святоша, паладин и читовый огр. Загнали меня в какой-то лес больше похожий на вагон метро во время утренней давки, только вместо людей вокруг заросшие мхом ели. В общем я в полной заднице и как из неё выбираться не понятно.

Радует только одно — мой персонаж всё ещё в игре. А значит — побултыхаемся!

* * *

Тихо-тихо прозвенела тетива. Стрела отправилась в полёт.

Она попала?

Нет, снова тот же приятный, но уже засевший в печёнках мелодичный звук сработавшего защитного умения. У паладина или какой класс имеет затесавшийся в компанию к священнику и великану рыцарь, присутвует целый набор специфических умений, блокирующих урон как по нему самому, так и по его союзникам. После того как Лучинэль сумела подловить удачный момент и пробить головы сразу двоим сопровождающим их нпс, клятый паладин постоянно держал свои умения активированными. А когда они у него вставали на перезарядку, то в дело вступал священник со своей жреческой магией или же они находили какую-нибудь пещеру, или щель в камнях и прятались там до перезарядки умения, а вход закупоривали огром.

И хотя общий счёт, после входа в лес, оставался два ноль в пользу Лучинаэль, ей этого было категорически недостаточно.

Дзинь! Переломанная пополам стрела падает в мох. Эльфийка торопливо меняла позицию. Не хватало чтобы кто-нибудь из хумансов прошёл по следу полёта стрелы и нашёл бы её или, того хуже, подобрался бы незаметно сзади сделав петлю.

Последние пару дней они всю дальше и дальше уходили вглубь темнолесья. Преследуемая демоница пыталась хитрить, петляла, но чующий её священник каждый раз корректировал движение отряда так, чтобы идти ей наперерез и гнать всё дальше в чащу.

Тогда демоница попыталась завести отряд в ловушку, в логово какого-то монстра похожего на гигантского мохнатого паука размером с корову. Однако идущий со священником паладин вовремя заметил неладное и осторожно провёл отряд мимо логова спящей твари. Лучинаэль потом, из любопытства, пустила в логово волшебную мышь чьими глазами она могла смотреть и успела разглядеть монстра пока тот не прихлопнул её творение одним движением мохнатой конечности.

Кто другой может быть и пожалел бы что решил сунуться следом за людьми в этот странный лес, но только не она. Если чьи обещания Лучинэль и выполняла, так это данные себе самой. И потому твёрдо намеревалась сделать так, чтобы люди не вышли из проклятого леса. Если бы только не защитные умения краснопольского паладина… Но рано или поздно подходящий случай представится, она была уверена. Поэтому и шла следом, по несколько раз в день беспокоя отряд вылетевшей из темноты стрелой, не позволяя им полностью сосредоточиться на одном только преследовании демоницы.

При этом чем глубже они погружались в мрачное нутро леса, тем сильнее эльфийку тревожило ощущение неясной опасности. Оно словно ветер дуло с той стороны, куда они шли и чем дальше продвигались, тем сильнее оно становилось.

Не опасаясь, что упустит и потеряет людей, Лучинэль потратила половину дня чтобы погрузиться в глубокую медитацию и связаться с советом матерей. Каждый эльф имел такую способность и мог попросить помощи у мудрых хранительниц природного равновесия. Они знали многое, если не вообще всё и всегда помогали советом любому из лесных детей, если те только имели достаточно времени чтобы испросить этот совет. Пришедший к Лучинэль ответ от совета матерей был краток: — Беги! Беги немедленно!

Это обескураживало.

Никогда, на её памяти, матери природы не отделывались столь кратким и однозначным приказом.

— Что там, впереди? — мысленно вопросила она. — Какая опасность ожидает?

В ответ получила тоже, что и раньше: — Уходи! Беги!

Поддерживать дальше мысленную связь с Великим Лесом не получалось. Лучинэль всё же рейнджер, а не маг и очков маны у неё совсем немного. Теперь вот чуть ли не двое суток ждать пока восстановятся хотя бы эти крохи.

Но что ей делать? Продолжить свою вендетту или последовать полученному от матерей совету, отказаться от преследования, прямо сейчас развернуться и отправиться обратно?

Достав из колчана стрелу, Лучинэль поставила её остриём на указательный палец и резко подкинула вверх, так, что та завертелась. Стрела упала, указывая остриём вслед ушедшему на полдня пути человеческому отряду.

— Я слишком далеко зашла, чтобы всё бросить, — прошептала эльфийска подбирая стрелу и пускаясь дальше в погоню. Ей следовало поторопиться, чтобы нагнать ушедших вперёд людей.

--Интерлюдия четвёртая--

Где-то в игре, потому что не бывает в реальности таких насыщенных цветов и настолько фактурных интерьеров. Большой каменный зал. Высокий потолок держат три десятка могучих колонн. И на каждой колонне, на каждой плитке вырезаны различные сцены изображающие битвы или мирную жизнь, строительство и разрушение городов, мирно работающих людей или их же, но собирающихся на битву, или уже лежащих мёртвыми с глубокими ранами — отметками чудовищной сечи.

Не совсем посередине, чуть ближе к задней стене, на небольшом возвышении из красного, как засохшая кровь, гранита стоит каменный трон. Он тоже украшен искусной резьбой на всём протяжении, от высокой спинки до каменных ножек составляющих одно целое с постаментом, на котором он стоит. Кажется, если заглянуть под основание, то и там будет резьба, даром что её вряд ли кто-то когда-нибудь сможет разглядеть.

На троне покоится мужчина. Его впалое лицо в тени, глаза закрыты, белые, словно мраморная пыль, волосы сложены в беспорядке и их прижимает тяжёлая корона из потемневшего золота. Вряд ли сидящий на троне жив, он полностью неподвижен, как удерживающие потолок колоны, как каменный трон, на котором сидит.

Но вдруг закрытые невесть сколько времени глаза распахиваются. От резкого движения с плеч, сидящего скатываются пласты пыли. Сколько нужно так просидеть, чтобы тебя начал сковывать панцирь из пыли?

Кощей, а это одно из многих и многих имён сидящего на троне, словно прислушивается к чему-то неслышимому. Он медленно встаёт, проходит вперёд, туда, где перед троном высечен из тёмного камня колодец наполненный чёрной, отражающей свет жидкостью. Крепко схватившись за бортик, подземный царь вглядывается в темноту колодца.

В каменном зале звучит тихий, похожий на шелест трущихся друг о друга камней, голос: — Одна. Слишком мало!

Он уже готов отвернуться и, может быть, вернуться обратно на трон, где снова погрузится в долгий сон, но что-то ещё привлекает его внимание. Склонившись над чёрной, слишком маслянистой, чтобы быть простой водой, жидкость в колодце, Кощей считает: — Один. Два. Три. И ещё одна идёт впереди. Итого — четыре. Этого уже может быть достаточно. Но подождём, подождём ещё