Тут она осознала, что Макаллистер протягивает ей стакан воды. Стефани взяла стакан, отпила немного и вернула Макаллистеру.

— Спасибо.

— Как вы себя чувствуете? — Он поставил стакан на стол.

— Я в порядке. Просто голова чуть-чуть закружилась.

— Когда вы ели в последний раз?

— Знаете, — слабо улыбнулась Стефани, — кажется, у меня крошки во рту не было с самого завтрака. Сегодня у нас было просто светопреставление. Правда, я пила кофе в обед…

— С ума сойти! Послушайте, почему бы нам не пойти и не перекусить где-нибудь? Тут рядом, буквально через несколько домов, отличная пиццерия. Мы можем там поговорить точно так же, как здесь.

Стефани заколебалась, но тут у нее в животе громко заурчало, и она поморщилась.

— С этим я не могу спорить!

— Боюсь, что нет! Поехали! — усмехнулся он, набросил пиджак и направился к выходу. — О, черт, — остановился вдруг он, — мне должны сюда перезвонить. — Он секунду подумал. — Вот что… я сам позвоню, может, они уже дома.

Он вернулся к столу и набрал запрограммированный номер, одной кнопкой. Присел на стол, взглянул на Стефани и прикрыл трубку ладонью:

— Я не особенно надеюсь, что… О! — Он кивнул и убрал руку с трубки. — Привет, это Деймиан. Я получил твое сообщение и думаю, что смогу пойти с тобой завтра, но немного опоздаю. — Стефани услышала женский голос на другом конце линии, затем Макаллистер сказал: — Заеду за тобой в восемь тридцать. — Женщина снова заговорила, но он перебил: — Тиффани, я уже на пороге с клиентом. Увидимся завтра.

Конечно, в Бостоне сотни Тиффани, но Стефани представила только одну — светскую львицу Тиффани Уитни. Красивая, утонченная блондинка тридцати одного года, Тиффани происходила из старинной и уважаемой семьи. Когда-то у нее с Тони что-то было, но… за несколько лет до того, как он познакомился со Стефани. Впрочем, при первой встрече Тиффани ясно дала понять Стефани, что снова не прочь завладеть Тони. Сейчас, по-видимому, она блистала в высшем свете с кем-то другим.

И этот кто-то другой — Деймиан Макаллистер. Стефани вдруг вся похолодела.

— По заблестевшим глазкам я вижу, что мы пришли в подходящее место! Ну, и что заказываем?

Стефани встретилась взглядом с Макаллистером. Они сидели за столом, покрытым скатертью в шашечку, в пиццерии «Лучшие пиццы у Пуппы». Стефани ощутила уже привычную и тем не менее волнующую притягательную силу этого мужчины.

— Я… э-э… не люблю анчоусы. А вы?

— Я — люблю, но могу прожить и без них. Вы можете обойтись без ананасов?

Стефани скорчила рожицу, будто всерьез обдумывала свой ответ.

— Ну, наверное…

— Какие-нибудь еще исключения?

Она отрицательно покачала головой.

— Хорошо. — Он отдал меню официанту. — Мы возьмем вашу большую фирменную пиццу, не кладите анчоусы и ананасы. — Деймиан взглянул на Стефани: — Что вы будете из напитков?

— Кофе, пожалуйста.

— И два кофе, — сказал Деймиан официанту.

Откинувшись на стуле, он разглядывал ее. Стефани почувствовала себя неудобно и, отвернувшись, уставилась на темную и пустую стоянку за окном. Когда она повернулась обратно, то обнаружила, что он все еще смотрит на нее. Почему он всегда казался хозяином положения? — с удивлением подумала она. И ему что — доставляет удовольствие наблюдать ее смущение? Похоже, что так. Однако она тоже может заставить его почувствовать себя слегка не в своей тарелке.

Она дождалась, когда им подадут кофе, и, внимательно глядя на него, сказала:

— Вы очень быстро прокляли меня, когда решили, что я соврала вам там, в Вермонте. А сами, когда я спросила вас, чем вы зарабатываете на жизнь, ответили: «Черчу… рисую». — Ее тон был в меру обвинительным. Она продолжила: — Разумеется, я пришла к выводу, что вы художник и живете там круглый год. Зачем эта полуправда?

Она ждала виноватого выражения на его лице. Вместо этого он заулыбался:

— Я думаю, что вы не захотите узнать причину.

— Нет, хочу! — резко возразила она.

— Вам это не понравится.

— Позвольте мне самой судить.

Он пожал плечами.

— Когда вы сказали о своем магазине, я понял, что мы почти соседи и что вы, естественно, этого не знаете. Я не хотел никакой эмоциональной связи между нами, и подумал, что если уступлю искушению и пересплю с вами, то возникнет опасность, что по возвращении в Бостон вы, возможно…

— Что?! Если вы уступите искушению и переспите со мной?! Позвольте сказать вам, мистер Божий-Дар-Для-Женщин Макаллистер, что переспать с вами было бы последним, о чем бы я могла подумать. А предположить, что я потом еще и выставлю себя на посмешище, приставая к вам, когда вернусь сюда, — это уже совершенное свинство! — Она навалилась на стол, ее глаза сверкали. — Я бы никогда в жизни не связалась с человеком, который не верит во все то, что важно для меня. Включая Рождество!

— Постойте! — Он поднял руки, чтобы остановить ее, и она замолчала — просто выдохлась. Но ее щеки не утратили яркого румянца, кулаки не разжались, а пульс не замедлился. Если бы у нее на тарелке было пирожное, она бы запустила им Макаллистеру в лицо. — Я предупреждал, — сказал он мягко, — что вам это не понравится, однако вы настаивали…

— Извините. — Официант сдвинул в сторону вазочку с пластмассовыми ромашками и поставил на середину стола огромную и источавшую потрясающий аромат пиццу. — Меня зовут Альфонс, я обслуживаю ваш столик сегодня вечером. Приятного аппетита.

Просто кипя от злости, Стефани прищурилась на пиццу. Это было абсолютное совершенство: толстая корочка, как она любит, пеперони и овощи тонут в расплавленном сыре. Так хотелось запустить ею в Макаллистера! И так хотелось ее съесть!

— Ну, вперед. — Голос Макаллистера был мягкий как шелк, но Стефани расслышала в нем смешок. — Архитектор угадал ее мысли. — Выбор за вами. Есть еще третья возможность. Вы можете проследовать отсюда в гневе и с гордо поднятой головой, оставив меня расправляться с пиццей в одиночестве.

В животе у Стефани снова заурчало. Она взяла лопаточку и положила себе самый большой кусок со сковороды. Не спуская глаз со своей тарелки, она передала ему лопаточку и отдернула руку, когда его пальцы случайно задели ее.

— Приятного аппетита, — повторил Деймиан слова официанта.

— Мм! — промычала она с полным ртом.

Когда они вышли из заведения Пуппы, крупными хлопьями падал снег. Должно быть, он уже идет не один час, размышляла Стефани: свежий снег ровным, примерно в три сантиметра слоем покрывал парковку. Стефани очень увлеклась обсуждением проекта с Макаллистером — после того, как ее возмущение улеглось. И даже не заметила перемены погоды.