Стоит ли удивляться подобному желанию? Однако если кто-то узнает, что Дилан провожал ее к гинекологу, шум поднимется страшный. А последствия просто непредсказуемы.

– Уверен?

– Абсолютно, – тут же отозвался он. – Я сообщу тебе мой график.

Он взял ее за руку и дернул на себя, отчего она едва не упала ему на грудь. Его прекрасные губы находились всего в нескольких дюймах. Дилан наклонил голову, и их губы встретились. Поцелуй вышел коротким, но таким чудесным! Проблеск того, что могло быть. Искушение. Соблазн.

Когда Эмма открыла глаза, Дилан уже вышел.

Да, да, да.

Таков был бы ее ответ.

Если бы только он любил ее!

Но он не любил и не хотел ее.

Он хочет ребенка.

Но она не хочет прожить остаток жизни нелюбимой.

Никогда больше.

Эмма не взяла книгу. Вместо этого схватила телефон и нажала кнопку с номером Брук. Та подняла трубку на первом же звонке.

– Привет, Брук. Это я. Проверяю связь.

– Эмма, уже поздно. Ты в порядке?

– Сейчас я в полном порядке. Разбудила?

– Господи, нет! Я полумертва от усталости, но глаза не закрываются. Закончила приготовления на завтра. Роки и Уэнди выполняют свою долю работы, так что мы справляемся.

– Прекрасные новости. Я весь день думала о тебе. Как бесшумный аукцион?

– Все прошло прекрасно. У нас много ставок, и, я полагаю, благотворительная акция соберет много денег. Я еще не подсчитывала. Сегодня ночью подобью итоги.

– Лучше займись этим утром, Брук. У тебя уставший голос.

– Я устала, но усталость приятная.

Эмму снова стали одолевать угрызения совести. Бедная Брук! Занятия бухгалтерией – не ее сильная сторона. Зато все, что касается креатива, – это да! И Пинтерест мог бы поучиться у нее, когда речь заходила о планировании вечеринок. Но цифры вводили ее в ступор.

– Значит, на завтра никаких неприятных неожиданностей?

Завтра турнир по гольфу с участием знаменитостей, ланч для жен участников, формальный благотворительный обед и лотерея. Все знаменитые игроки в гольф будут на этом обеде. Их появление заставит остальных раскошелиться, но знаменитостей простой прием не удовлетворит. Они привыкли и ожидали шикарной кухни и такого же обслуживания, так что задача еще более сложная.

– Нет, ни одной.

– Хорошо, – облегченно вздохнула Эмма.

– Как у тебя дела? – Брук смягчилась, хотя было ясно, на что она намекает.

– Ты довела Дилана до того, что теперь он проверяет, как я себя чувствую.

– Да, прости, но я очень за тебя волнуюсь. Так ты сегодня провела вечер с ним?

– Да, и теперь он знает о моем положении.

– Ты сказала ему! – воскликнула Брук с таким энтузиазмом, что Эмма поморщилась.

– Не стоит так радоваться! Он потрясен не меньше меня.

– Зато, по крайней мере, знает правду!

– Да, но так и не смог ничего вспомнить.

– Это совершенно не важно. Нечего беспокоиться о прошлом. По крайней мере, ты идешь навстречу будущему.

Обычно она рассказывала Брук все, но сегодня не та ночь, чтобы говорить о предложении Дилана. Она не собирается перебираться в его особняк. А если Брук узнает, возможно, примет сторону брата. Двух Макеев ей не одолеть.

– Полагаю, что так.

Она немного выждала, прежде чем продолжить:

– Рада, что все прошло хорошо. И завтра все тоже будет лучше некуда. Тебе пора спать. Да и мне тоже. Я тебя люблю, Брук.

– И я тебя. Спокойной ночи.

Эмма положила телефон и переоделась в пижаму. Легла в постель, выключила лампу и повернулась лицом в мягкую подушку. Тело утонуло в матраце, и она громко вздохнула. Нет ничего лучше уютной постели после трудного дня.

Правда, как только закрыла глаза, Эмма тут же представила Дилана.

Она обещала отправить ему сообщение.

Протянув руку, она нашарила на тумбочке телефон, набрала его номер и напечатала сообщение:

«Я в постели и хорошо себя чувствую. Спокойной ночи».

Коротко и мило. Она давно ни перед кем не отчитывается. Дерек Парди, человек, которого она теперь именовала дрянью, излечил ее от этого на втором курсе колледжа. Теперь Эмма ненавидела даже мысли о нем. Он не заслуживал ни секунды ее времени.

А вот Дилан будет в ее жизни вечно.

Он не дрянь, не подонок, и отныне они обязаны отвечать друг перед другом.

Ради ребенка.

– Снимаем! – крикнул помощник режиссера, когда Дилан встал на нужную отметку на площадке студии «Стейдж уан».

Съемочная бригада и актеры замерли. Они находились на той же земляной дороге, где погиб Рой, а Дилана ранило шрапнелью. Если уж пребывание здесь не подстегнет память, значит, жить ему с амнезией до конца дней.

Дилан пытался сосредоточиться. Он профессионал, а бригада работала целое утро, чтобы подготовиться к сцене.

– Мотор! – крикнул режиссер, и Дилан вошел в роль. Один раз сбился, перепутал слова и взглянул на сценариста, прося помощи.

– Дашь ты мне эти бумаги или нет, Джо, – напомнила Марси, – полковник обо всем услышит.

Они сняли несколько дублей. Дилану несколько раз поправляли грим. Режиссер Гейб Новотны подошел и положил руку ему на плечо:

– Первая сцена далась тебе нелегко. Но ты все сделал правильно. Как себя чувствуешь?

– Не буду лгать. Как-то не по себе, Гейб, в основном из-за осознания того, что Рой умер прямо здесь, а я теперь работаю как ни в чем не бывало. Все вернулось на круги своя и идет уже без него.

– Нам всем пришлось это испытать, Дилан. Но ты сыграл сцену. Следующая пойдет легче, а третья еще легче.

А разве есть выбор? Дилан подписал контракт, хотя какой-то частью души очень хотел выйти из проекта сейчас, пусть и усердно тренировался: каждое утро бегал десять миль по берегу и поднимал тяжести, чтобы стать Джошем О'Мали, морским спецназовцем.

– Надеюсь, ты прав, однако как-то странно находиться здесь.

Он знал достаточно о чувстве вины у выживших, чтобы понимать, что подобная боль скоро не пройдет. Ему недоставало Роя. Если бы Дилан вместо Роя сел в тот день в машину, как планировалось, это его пепел плавал бы сейчас в Тихом океане.

– Если мы пока закончили, думаю, вернусь в мой трейлер.

– Собственно говоря, сейчас должен приехать офицер из департамента полиции. Хотел поговорить с тобой, со мной, Марси и остальными. Мори Аллена тоже просили приехать. Значит, дело важное, уж если полиции понадобился глава студии. Ты должен помнить этого офицера. Он консультировал нас два месяца назад в начале съемок.