– Только по-английски, – бросил Кацуба. – Ты егоне знаешь!

– Извините, – сказал Мазур по-английски, пребывая внеописуемых чувствах. – Вы, должно быть, ошиблись, и я вас не понимаю...

Франсуа, полуотвернувшись, делал кому-то скупые жесты.

– Ты что такое лопочешь? – удивился бравый летун, явноне владевший английским в должной степени. – Кирилл, кончай ваньку валять,я тебя моментально срисовал с профиля и фаса, не каждый день таких встречал,мне потом про тебя такое порассказали... Ты чего?

– Я вас не понимаю, – сказал Мазур, добросовестнопытаясь надеть маску ледяной холодности.

– Какой там «андестенд»? Мазур, ты чего, особо секретный? Нутогда – тс-с! – Он приложил палец к губам и зашипел на весь зал: – В такомслучае – салфет вашей милости, красота вашей чести... Пардон, обознались! Мы нетемные, кое-чего понимам-с!

К нему мрачно приблизились со спины двое верзил в нарядахгаучо, но летчик уже отходил, с пьяными ужимками разводя руками ираскланиваясь, твердя:

– Пардон, ошибся! Пардон, обознался! И вовсе это не Мазур!

– Пошли отсюда, – решительно сказал Франсуа. –Время. Послал же черт...

Он вышел первым, свернул налево, там за высокой пальмой вмайоликовой кадке оказалась неприметная дверь. Все трое гуськом поднялись поузкой винтовой лестнице, остановились перед черной дверью, покрытой узорами иззолотистых гвоздиков, на вид чертовски тяжелой. Но, когда Франсуа постучал,распахнулась она легко – очередная декорация...

За дверью обнаружилась Кармен, наряженная на сей раз подиспанскую крестьяночку. Мазур видел в сувенирных лавках таких кукол: белыйкорсажик с пышными рукавами и низким вырезом, алая короткая юбка колокольчиком,синие воланы, белые гетры, в волосах огромный блескучий гребень.

– Прошу, сеньоры, – сказала она на хорошем английском,ничуть не удивившись. – Вы вовремя, дон Херонимо только чтоприбыл... – и послала Мазуру лукавую улыбку: – Как вам у нас понравилось?

– Великолепно, – светски улыбнулся он.

– Прошу, проходите...

Шагая за ним следом, Кацуба прошептал на языке родных осин:

– Ну разумеется, все улыбки и ужимки вновь достаются бравымводоплавающим...

Это была просто-напросто небольшая уютная квартирка безмалейшего намека на обитель высокооплачиваемого греха. Разве что присутствовалав небольших дозах местная экзотика в виде оскалившихся индейских идолов,парочки старинных мушкетов и ковров в ярчайших, зигзагообразных узорах, но этобыло совсем другое дело.

– Прошу любить и жаловать, – сказал Франсуа. – Этои есть Конча, очаровательная Кончита, наш милейший ангел-хранитель...

– Очень надеюсь, что ваши комплименты искренние... –Она вновь оглянулась на Мазура, смешливо, дерзко. – Прошу вас...

В небольшой комнате у искусственного камина – настоящийздесь, конечно же, был бесполезен – сидел самый обыкновенный человек: примерноих возраста, в меру элегантный, неброский, абсолютно не запоминающийся.

– Прошу садиться, – сказал он чуть ли не равнодушно,кивнул на поднос, где стояла пара бутылок и чистейшие бокалы. – Кончита,солнце мое...

– Настало время мужских дел! – воскликнула она слегонькой иронией, сделала реверанс и направилась к двери. – Я васпокидаю, кабальерос!

Какой-то миг казалось, что она на прощанье высунетязык, – нет, ушла без выкрутасов.

– Милейшее создание, – сказал дон Херонимо так скучно,словно был экскурсоводом в музее, а Кончита – невзрачным черепком. – Итак,товарищи... пардон, по новому времени, пожалуй что, господа, простите закрасно-коричневую обмолвку, привык... Итак, господа. О серьезности и важностипоставленной перед вами задачи вы были осведомлены еще в стране...

«Тьфу ты, – подумал Мазур тоскливо. – Неужелигрядет очередная политинформация, как во времена оны? К тому идет. Еще одинчеловек с раньшего времени – только весьма специфический... Сохранились же поуглам, парторги...»

Правда, в следующий же миг оказалось, что он крупноошибался...

– Испугались? – спросил дон Херонимо, глядя на него вупор.

– Чего бы это? – пробормотал Мазур.

– Доброй старой политинформации, а? Не отрицайте, у васотразилось на лице именно это: страх перед пустой болтовней перетолмачивающегопередовицы из «Правды» политотдельца? Ну, не притворяйтесь, – бледноулыбнулся он. – Возможно, я и в самом деле выбрал неверный тон. Возможно.Я не бог, и у меня тоже есть нервы. Кроме того, мне, как и вам, приказановыиграть. Проигрыш или ничья просто не предусмотрены. Так вот, сочтите этобахвальством, но у меня есть своя собственная методика ведения дел. Япредпочитаю как можно меньше утаивать от непосредственного исполнителя – неблагородства или тому подобных пустяков ради, а для того, чтобы он получшепроникся. Чтобы предельно четко понимал, какая ответственность свалилась ему наплечи. Надеюсь, не будете жаловаться на хрупкость ваших плеч? Это у Кончиты онихрупконькие, а вам всякое приходилось таскать на горбу... Господа офицеры, сутьв следующем. Ситуация в Латинской Америке и в Санта-Кроче конкретно давно ужене напоминает пятидесятые годы, когда американцы и в самом деле занимали здесьдоминирующие позиции. Времена изменились. Конечно, проамериканская партия здесьесть, но нынешний президент и его окружение – сторонники националистическихконцепций, суть которых я вам не стану разжевывать – люди вы подкованные, многоинтересных лекций прослушали... Грубо говоря, вслед за Бразилией и Аргентинойздешние лидеры стремятся свести американское влияние к разумному минимуму. Вовсех областях жизни. Лично меня в данный момент больше всего интересуетэкономика. Делишки типа «плаща и кинжала» катастрофически устарели, впрочем,началось это даже не вчера... Увы, то, что эта страна хочет немного потеснить усебя дядюшку Сэма, еще не означает, что они согласны автоматически кинуться вобъятия возрождаемой России. Нынче не восьмидесятый, скажем, год, когда мирбыл, главным образом, двухполюсным. И тем не менее... Мы с вами неперестроечные публицисты и не дети. Нам бог велел быть циничными. Мы просто о бя з а н ы сюда влезть: чтобы военную технику покупали не у янки, а у нас. Чтобынефть, алмазы и добрую половину таблицы Менделеева вывозили не янки, а мы. То,что мы, Россия, слабее СССР, не меняет дела – нужно работать с перспективой.Третья мировая война уже идет – экономическая. Теперь – детали. В том«дипломате» нет ни чертежей ядерного оружия, ни данных о новой, совершенносекретной портупее. Такой хлам нынче не котируется. Там – материалы, с помощьюкоторых и при некотором напряжении ума мы сможем вышвырнуть отсюда нашегокрупнейшего конкурента. Концерны помельче потом будет гораздо легче щелкатьпоодиночке, как орехи. Вот все, что я могу сказать, но, как говорится, умномудостаточно. Мы о б я з а н ы выиграть. Речь идет об экономическом будущемстраны, о том, кто здесь будет доминировать в первой половине двадцать первоговека... – И он впервые повысил голос: – О б я з а н ы выиграть, понятно?Вы – русские офицеры. Сыграйте-ка, мужики, по крупной – или грудь в крестах,или последняя помойка...