Действующие лица романа вымышлены – в отличие от многихтаежных реалий, которые порой списаны с натуры…

Александр Бушков

Погода была ясная, а настроение – сквернейшим.

Мазур сидел, как прилежный школьник в классе, – глядявперед, на дорогу, не поворачивая голову и на миллиметр. Хорошо еще, теща стестем – теперь, вообще-то, бывшие теща с тестем – тоже сидели смирнехонько,так и не проронив ни слова от самого Шантарска. Езды до аэропорта оставалось минутдвадцать, и Мазур, чувствуя себя скотиной, все же облегченно вздыхал,вспоминая, что вскорости оба уйдут из его жизни, надо полагать, навсегда.Прекрасно понимал, что следовало бы ощущать себя виноватым, но отчего-то никакне получалось. Он знал, что выложился до предела, спасая Ольгу, сделал все, чтомог, и, в конце концов, не был Господом Богом – но как раз этого-то и не могобъяснить откровенно.

Они так и уезжали, накормленные официальной версией—впоезде, по дороге из гостей, на Ольгу вдруг напал то ли хулиган, то ли маньяк спистолетом. По нынешним временам вещь самая обыкновенная – кое-где уже и грабятпассажирские поезда, совершенно по-махновски. Родители ни на миг и неусомнились в преподнесенной им лжи, доктор Лымарь ручался…

Вот только от этого ничуть не легче. А то и труднее. Как нитверди о разгуле преступности. Потому что крутой мужик, офицер, остался безединой царапины, а молодая женщина погибла. Ситуация, еще с древнейших временсчитавшаяся для мужика весьма неприглядной. Так что сиди в дерьме и не чирикай…

Мазур чирикать и не пытался. Торчал себе в сторонке, повесивповинную голову. Лымарю спасибо – старался изо всех сил, увещевая, утешая идаже легонько гипнотизируя, он это умел, он многое умел… И подсунуть таблетку внадлежащий момент, и вполне профессионально, не причинив ни малейшей боли,удержать тестя, когда того бросило в истерику и он неумело попытался заехатьМазуру по голове.

Мазуру еще раньше, в Питере, было с ними нелегко. Главнымобразом из-за разницы в возрасте его и Ольги. Папа был Мазуру практическировесником и вдобавок – совершенно совдеповским доцентом, корпевшим в каком-тоНИИ, где ему платили в месяц примерно столько, сколько стоила зипповскаязажигалка Мазура. Исторические примеры папа принимал плохо, и Мазур нутромчуял, что в глазах тестя с самых первых дней предстал этаким извращенцем,совратителем малолетних.

Проблемы с тещей, если уж откровенно, лежали в другойплоскости. Поскольку она была двумя годами моложе Мазура и смотреласьвеликолепно – чуточку более зрелое издание Ольги, ничуть не потерявшеепрелести, – Мазур в свое время пару раз явственно ощущал, как где-то нарубежах подсознания определенно ворохнулись фривольные мыслишки, продиктованныеизвечным мужским цинизмом. Да вдобавок Ольга как-то под великим секретом поделиласькомпроматом: мамочка, безусловно будучи главой семьи и добытчицей (трудиласьпереводчицей в процветающей фирме), порою искала на стороне маленьких радостей,каковые без особого труда и находила. Однажды Ольга даже полушутя-полусерьезнопригрозила выцарапать супругу бесстыжие глазыньки, заявив, будто перехватиламамочкин оценивающий взгляд. Мазур тогда свел все на шутку, напомнив, чтосогласно традиции теща с зятем должны пребывать в состоянии перманентной лютойвражды, но в глубине души признавал, что был единожды такой взгляд, очень ужнедвусмысленно мазнули по нему очи Ирины свет Викентьевны. И самую малостьвстревожился, не передалась ли оная ветреность по наследству. Правда,откровенная по-современному Ольга ему заявила, что дело тут не в ветрености, ав некоторой девальвации к сорока годам иных папочкиных достоинств. В общем, стестем не заладилось моментально – а с тещей, наоборот, могло бы и сладитьсявовсе уж шокирующим образом, живи они все под одной крышей достаточно долго.Такой вот фрейдизм. Слава богу, под одной крышей Мазур прожил с Ольгинымиродителями всего неделю.

Но все эти психологические экзерсисы относились ко временипрошедшему. Сейчас и вспоминать то ли смешно, то ли больно. Сейчас было другое– тесть три раза срывался в истерику, теща крепилась, Мазур прямо-такителепатически чуял, что она, подобно ему самому, всего лишь загнала горевнутрь, поглубже. Отчего горе ничуть не стало слабее. И мрачноватые молчаливыепоминки – вдовец, родители, а также немногословные подводные убийцы, числомвосемь, для непосвященного предстающие самыми нормальными людьми, затурканнымпехотным офицерьем, согласно легенде. Благо родители до сих пор пребывали взаблуждении, будто Мазур – флотский инженер, всю сознательную жизньиспытывавший новые модели аквалангов, намеченные к постановке на вооружение.Отсюда, мол, и некоторая доза секретности, постоянно его сопровождавшая. Арегалии он при них и не надевал никогда…

Мазур не выдержал, украдкой глянул в зеркальце заднего вида– но они все так же сидели, явственно отвернувшись друг от друга, с застывшимилицами. Мысленно вздохнув, он сунул в рот сигарету – и перехватил настойчивыйвзгляд Михася.

И еще один, еще более многозначительный. Неспроста, конечно.Подумав немного, Мазур негромко сказал:

– Трасянка, пожалуй…

– Сойдет?

– Ручаюсь.

Старый сослуживец, чьи предки некогда живали почти в тех жеместах, что и Мазуровы, после секундного колебания заговорил на трасянке –причудливой смеси белорусского, польского и русского, имеющей хождение вБеларуси:

– Таке враженне, што мамы огон[1].

– Давно? – спросил Мазур.

– С квадранс[2].

Он плавно вписался в крутой поворот, а Мазур тем временемглянул в боковое зеркальце. И точно, на некотором отдалении маячил светлый«Жигуль». «Волга» у них была самая обыкновенная, вообще-то «Жигуль» давно могих обогнать – ограничения скорости тут нет, гаишники в этих местах практическине водятся…

– Навензац лончношчь? [3]

– Чакай, – сказал Мазур, покосившись на трубкурадиотелефона. – Можа, то яки грат… [4]

Подметил краем глаза, что тесть с тещей самую чуточкувстрепенулись, заслышав эту абракадабру, но особого интереса не проявили. Ну иладушки. И не поняли ни черта – теща знает испанский и французский, а тесть,как и положено совковому доценту, иностранными языками не обременен…

Мазур неотрывно следил за идущей следом машиной – нет, натаратайку вроде не похожа, выглядит новенькой. Но нет пока что оснований длябоевой тревоги: место бойкое, машин полно… В это время дня прут в аэропорт чутьли не потоком – пока ехали, обогнали уже с десяток.