Происшедший сдвиг демонстрирует проявившееся в конце 1950-х — начале 1960-х годов стремление создать образ «культурного» сотрудника секретной службы. Внимание к интеллектуальным качествам чекиста в 1960-х стало просто обязательным. Редактор романа Кожевникова «Щит и меч» (1965), ставшего впоследствии культовым произведением чекистов, с одобрением отметил, что офицер разведки в этом романе изображен «высокоинтеллектуальным человеком»[226]. Да и позже постоянно подчеркивался возросший уровень образования чекистов, особенно в материалах, которые выпускались ежегодно ко дню возникновения ЧК. Так, например, по случаю 60-летнего юбилея ЧК в «Ленинградской правде» писалось: «Сегодня абсолютное большинство сотрудников Комитета государственной безопасности имеют высшее образование, и многие владеют одним или несколькими иностранными языками», по сравнению с ситуацией в 1921 году, когда лишь 1,3% чекистов имели высшее образование, 19,1% — среднее, а 1,5% вообще были неграмотными[227].

Когда пришла пора создавать образ нового, культурного чекиста, оказалось, что и в этом тон задавал Шелепин: в отличие от большинства руководителей советских органов безопасности, он имел высшее образование, и что еще более необычно — гуманитарное. Героями фильмов той эпохи становились чекисты с аналогичным образованием.

Разработка чекистской тематики в литературе и кино была также сознательной и систематической реакцией на «тлетворное» влияние западной буржуазной массовой культуры, которому, как считалось, более всего подвержена молодежь[228]. Угроза такого влияния возросла в конце 1950-х — начале 1960-х годов в связи с беспрецедентным наплывом иностранцев (особенно во время фестиваля молодежи летом 1957 года и последовавшего за ним Международного кинофестиваля в Москве[229]) и заключением в 1958-м американо-советского соглашения по культурному обмену, после чего на советских экранах появилось американское кино.

Ситуацию еще больше осложнила новая «молодежная» культура, которая начала просачиваться в СССР со второй половины 1950-х годов. Открытость СССР для иностранцев и рост импорта западных фильмов совпали с «открытием такого потребителя культуры, как тинейджер» в Соединенных Штатах и с переориентацией Голливуда на новую подростковую аудиторию[230]. Впервые молодежь стала восприниматься как отдельная категория — социологами, психологами и маркетологами. Это новое западное понимание юности и связанная с ним культурная продукция рассматривались советским руководством как явления потенциально взрывоопасные, в связи с чем были предприняты попытки приписать проблему отчужденности западной молодежи от общества кризису капитализма, представить ее симптомом несостоятельности и надвигающегося краха капиталистической идеологии[231].

Между тем росло осознание того, что советская культура не умеет развлекать, что советские читатели в результате этого предпочитают западные детективы и шпионские романы. В апреле 1958 года Центральный комитет признал это положение официально, выразив недовольство популярностью Шерлока Холмса в Советском Союзе[232]. На эту резолюцию чуть позже (в том же месяце) откликнулась «Комсомольская правда», призвав советских писателей заняться чекистской тематикой в противовес Шерлоку Холмсу[233]. В августе отдел пропаганды и агитации союзных республик ЦК и отдел культуры сообщили:

«Сотрудники библиотек отмечают, что в последнее время в связи с проникновением в книгоиздание большого количества детективной литературы спрос на классические произведения и лучшие работы советских писателей в библиотеках снизился. По данным московской городской молодежной библиотеки, почти треть читателей (школьники старших классов, рабочая молодежь) берут в библиотеке исключительно детективную литературу»[234].

В проекте резолюции, разработанной на основании этого доклада, признавалось, что писатели и режиссеры должны откликнуться на явный спрос молодого поколения на приключенческие фильмы и литературу. Указывалось, что такие произведения должны иметь захватывающий сюжет и придавать особое значение «бдительности» и советским ценностям — а этим задачам идеально соответствовала бы чекистская тематика[235].

Позже пришло осознание того, что советские фильмы о чекистах послужат также целям пропаганды. В марте 1964 года в «Комсомольской правде» отмечалось, что этот жанр может стать «мощным средством пропаганды советского образа жизни, нового отношения нашего народа к людям, которые охраняют их мир, к людям самой человечной, рыцарской профессии. В силу своей исключительной популярности приключенческая литература способна стать нашим самым деятельным посланником на международной книжной арене».[236]И снова бросается в глаза акцент, сделанный на нравственной стороне вопроса. Это жанр должен был стать главным образом нравоучительным, наставляющим публику через образ «человечного, рыцарского» чекиста[237].