По поручению КГБ стали выпускаться киноленты о чекистах в противовес волне производимых на Западе антисоветских фильмов[238], и особенно фильмов о Бонде. Хотя фильмы о Джеймсе Бонде и не демонстрировались на советских экранах, они воспринимались как серьезная угроза и постоянно критиковались в советской прессе как бессовестно меркантильные, нравственно предосудительные и в целом отражающие упадочное состояние западного капитализма[239]. Один автор, например, писал о «фашистской психологии» Бонда[240], а другой уверял, что пистолет Бонда заряжен отравленными пулями и нацелен на зрителей[241].

По словам Олега Гордиевского, фильмы про Джеймса Бонда были объектом тщательного изучения КГБ[242]. В сущности, феномен Бонда стал одним из главных факторов, которые в конце концов побудили КГБ рассекретить в 1964 году подробности карьеры Рихарда Зорге, после чего официальная комиссия, учрежденная для изучения материалов по его делу, отметила, что англичане проявили особое мастерство в создании героического образа своих секретных служб — безусловно, подразумевая Бонда[243].

Комиссия по делу Зорге возникла после того, как Хрущев посмотрел зарубежный фильм о Рихарде Зорге[244]и принял решение запустить пропагандистскую кампанию, в основу которой будет положена история этого разведчика[245]. По имеющимся сообщениям, Хрущева особенно захватывал тот факт, что Сталин не доверял Зорге и игнорировал его предостережения о гитлеровских планах на вторжение — эта деталь четко вписывалась в процесс десталинизации[246]. Хрущев отдал комиссии распоряжение собирать и изучать материалы, связанные с деятельностью Зорге, включая воспоминания знавших его людей[247]. Свои выводы комиссия представила в октябре 1964 года. Их стоит воспроизвести в некоторых деталях, поскольку они проливают свет на причины изменения официальной позиции по поводу публикации истории советских разведывательных операций. Комиссия заключила следующее:

«…Широко пропагандируя подвиг Зорге, мы впервые стали полным голосом говорить о советской разведке. Не следует ли подумать о том, чтобы теперь провести продуманную пропаганду, которая разъясняла бы молодежи, что такое советская разведка, как почетны ее задачи?

Все капиталистические страны этим занимаются, создавав ореол вокруг своих разведчиков (особенно умело это делают англичане). А мы о своих разведчиках, которые содействуют не капиталистическому разбою, а помогают бороться за коммунизм, ничего не говорили. Теперь, в связи с делом Зорге, положение меняется.

Не настала ли пора тщательно продумать и развернуть пропаганду советской разведки? Ведь в борьбе за коммунизм, против сил империализма, разведке нашей предстоит еще совершить великие дела, а разведчиков на это потребуется ведь очень и очень много».

Решение снять табу с деятельности разведчиков, таким образом, отчасти обосновывалось необходимостью вербовки новых чекистов, отчасти тем, что лучше создавать материалы о советских разведчиках дома, чтобы представлять героев в правильной идеологической форме и держать все под контролем. По сообщениям очевидцев, эти рассуждения, наряду с соображениями о необходимости вербовки новых агентов на Западе, стояли также за принятым в 1968 году решением Филби опубликовать свои воспоминания на Западе[249]. В целом в этот период советские власти осознали: раз уж пристальный интерес к деятельности советской разведки неизбежен, пусть уж лучше источником информации о ее истории станут сами власти. Возможно также, хоть это и не упоминается в выводах комиссии по делу Зорге от 1964 года, решение начать пропагандистскую кампанию, восхвалявшую советскую разведку, было принято в ответ на целый ряд существенных провалов и арестов офицеров и агентов советской разведки, имевших место в эти годы[250].

Рекомендации комиссии о необходимости пропаганды советской разведки во многом были претворены в жизнь: вскоре были рассекречены материалы по нескольким советским разведывательным операциям (например, по операции «ТРЕСТ»[251]) и отдельным офицерам (включая Рудольфа Абеля[252]и Яна Баукиса[253]). Доступ к ранее закрытым источникам о деятельности советских офицеров разведки был предоставлен избранным писателям, режиссерам и историкам, особенно в связи с двадцатым юбилеем Победы в мае 1965 года. Все эти пропагандистские кампании хрущевской эпохи, строившиеся на основе ранее засекреченных материалов, должностные лица органов госбезопасности в дальнейшем представляли в качестве признака гласности, отдельной грани десталинизации[254].