с Юлькой работы пропали куда-то прямо с кафедры, а препод нам не верит. У тебя случайно нет на нее выхода?

— А вы точно их сдавали, Ника, эти свои рефераты? — спрашивает папа, выныривая из своих бумаг. Даже завтракает вместе с документами, вот работяга.

— Пап, ну конечно, точно. Ты же знаешь, я врать не буду. Просто их украли, и мы даже знаем кто, но это нашу проблему уже не решит.

— Я постараюсь что-нибудь сделать, Ника. Все, спасибо за завтрак, я убегаю, — это уже говорит маме.

Конечно, так просить вмешаться папу не совсем честно и правильно. Но, во-первых, мне сейчас некогда самой этим заниматься, а во-вторых, там такая принципиальная тетка, что самой мне здесь все равно не справиться.

— Вероника, — окликает меня мама, — я, надеюсь, ты помнишь, что завтра мы приглашены на ужин к моей подруге. Я предупреждала тебя заранее две недели назад.

Застываю в растерянности и в шоке смотрю на маму. Она уже считывает мою реакцию и начинает хмуриться.

— Маааам, — начинаю ныть, — может без меня, а? Я не могу завтра, ну вот совсем не могу.

— Ничего не знаю. Я предупреждала тебя заранее и отказа не приму. Мы с Анной не виделись очень давно, она часто уезжает по делам, всегда занята своей работой, так что переносить и откладывать из-за тебя я ничего не буду. Завтра к четырем часам вечера, чтоб была готова. Пока доедем, как раз к пяти успеем. Разговор закончен.

Встает и уходит. Что же мне теперь, черт возьми, делать. И почему это моя мама так настаивает, чтобы я присутствовала на этом дебильном ужине. Выступление начинается в шесть, у меня будет всего час свободного времени, вместе с дорогой, это совсем мало. А если учесть, что мой образ для ужина в гостях и для танцев кардинально отличается, то вообще дело плохо.

Быстро позавтракав, убегаю к себе в комнату и звоню Максу.

— Ника, — друг тяжело вздыхает, выслушав мою проблему, — я ничем не могу помочь, как раз только собирался тебе звонить. У нас ЧП. Маринка вчера сломала ногу и теперь все ее выступления придется взять тебе. Единственное, что я могу сделать, это поставить все твои танцы ближе к середине и к концу программы. И, пожалуйста, береги себя. Если еще кто-то выйдет из строя, выступать будет просто некому.

— Твою ж мать, — ругаюсь сквозь зубы, — Как она умудрилась то? Сальто что ли крутила с крыши?

— Не знаю, молчит она, как партизан. Ей потом еще реабилитацию долго проходить. Для танцев она восстановиться нескоро.

— Ладно, я буду думать, как мне свалить с этого ужина дурацкого. А ты подредактируй программу выступлений. И еще, Макс, мне нужно, чтобы кто-то из наших забрал меня завтра из гостей на байке, иначе я не успею добраться.

— Твою безопасность, Ника, я могу доверить только самому себе, так что буду редактировать расписание так, чтобы самому тебя забрать.

— Ладно, договорились, пока, — прощаюсь с Максом и тут же набираю свою лучшую подругу.

Быстренько пересказываю всю свою ситуацию Юльке, потому что знаю, что только она со своей любовью к моде и неуемной фантазией сможет мне помочь. И я оказываюсь права, потому что я еще договорить не успеваю, а она уже перебивает меня восторженным воплем:

— Я знаю, что нужно делать. Давай быстренько подбирай одежду на выступление и дуй ко мне.

Долго рыться в шкафах мне не нужно, потому что я давно уже все выбрала. Хватаю шмотки и несусь к своей машине. Сегодня придется самой сесть за руль, потому что времени в обрез. На всякий случай, нацепляю на нос очки, в целях конспирации конечно, хотя день сегодня и на самом деле солнечный.

Глава 13

Ника

Подъезжаем с мамой к высоким воротам чужого дома и я наблюдаю из машины, как медленно они открываются. День сегодня, надо сказать, еще тот. Вообще удивительно, что я бодра и весела, и вполне себе устойчиво держусь на ногах, потому что вчерашний день напоминал мне сумасшедшую карусель. Сначала мы с Юлькой и моими шмотками ездили к ее знакомой швее, у которой, по словам подруги, золотые руки, а потом весь оставшийся вечер обсуждали прическу и макияж. И теперь я, вся такая сногшибательная, выхожу из машины и одергиваю свои идиотские валаны на юбке. Да, работы проделано немало. Девизом вчерашнего дня было «пришить надежно, но не очень крепко». И вот сейчас я выгляжу так, будто все свои лучшие годы провела в закрытой школе при монастыре.

На мне платье черного цвета, с большим воротником, который был пришит на лиф моего платья, чтобы скрыть вырез, так как черная шифоновая ткань на груди и на рукавах немного просвечивала. Низ платья представляет собой юбку с широкими валанами. Волосы собраны шпильками в низкий пучок. Туфли на сплошной подошве, чтобы подчеркнуть скромность моего образа. Вот с макияжем, к сожалению, вариантов было не так много, он был вечерним и ярким. Глаза были подведены и дополнительно подчеркнуты темно серыми тенями. Хорошо хоть губы я накрасила бледно розовым блеском, поэтому в целом выглядела не вульгарно. У мамы, когда она меня увидела, брови от изумления поползли вверх, но, к счастью, комментировать мой странный прикид она не стала, видимо, считала большим достижением уже, то, что я не слилась с этого ужина и иду с ней.

Мы проходим по дорожке к дому, двери нам навстречу открываются, и нас встречает очень привлекательная женщина по возрасту, думаю, мамина ровесница.

— О, мои дорогие, как же я рада наконец-то вас видеть, — произносит приятным голосом и обнимает сначала мою маму, потом меня, — Ника, как ты выросла, деточка, ни за что бы не узнала. Мой