Моя большая маленькая тайна

Элина Бриз

Пролог

Стою перед огромной высоткой у самого входа уже минут тридцать и никак не могу собраться с силами, чтобы зайти внутрь. Руки трясутся, ноги подгибаются и не идут. Сердце в груди трепыхается, как раненая птица и никак не может успокоиться.

Я не видела его уже девять месяцев. Знала все про него из газет и журналов, но не видела вживую. Поэтому у меня сейчас были огромные сомнения, потяну ли я эту встречу. Но я должна. Ради своего сына должна.

Делаю глубокой вздох и захожу внутрь здания. Окружающая обстановка сразу бьет на контрасте с моим внешним видом. На фоне этого великолепия я выгляжу, как оборванка, которая пришла просить милостыню. Ну, в какой-то степени, оно так и есть. Выписываю пропуск на ресепшене и иду дальше, стараюсь не обращать внимания на озадаченные взгляды проходящих мимо людей. Я представляю просто, что они видят со стороны, поэтому понимаю их удивление и недоумение. Я не спала нормально уже целый месяц наверно, питалась кое-как, не смотря на то, что мне надо было кормить малыша. Сильно похудела, поэтому джинсы на мне болтались, толстовка тоже. Неухоженные тусклые волосы были просто закручены в небрежный пучок. Но мне сейчас вообще нет никакого дела до того, как я выгляжу.

Я поднимаюсь на лифте на одиннадцатый этаж и захожу в огромную приемную. Здесь все выглядит еще шикарнее, чем внизу и я уже на полном серьезе начинаю переживать, что меня сейчас выставят отсюда, как попрошайку. Подхожу к секретарше и жду, когда она обратит на меня внимание. Наконец-то она, оторвавшись от монитора, поднимает на меня взгляд и у меня срывается дыхание. Да она смотрит на меня, как овчарка на грабителя, разве через такую возможно прошмыгнуть незаметно, она меня потом пустит на ленты через шредер (*машинка для уничтожения бумаг).

— Здравствуйте, — стараюсь говорить, как можно приветливее, — могу я попасть на прием к Егору Александровичу?

— У вас разве назначено? — спрашивает меня с сомнением и морщит нос, разглядываю меня с головы до ног.

— Нет, но я уверена, он меня примет, — говорю тихо, но твердо.

Та приподнимает брови в степени крайнего удивления и поправляет свои очки.

— Егор Александрович просил его не беспокоить сегодня, — потом делает небольшую паузу и добавляет, — и завтра тоже.

И снова утыкается в свой монитор. Я уже настроилась на встречу, поэтому остановить меня сейчас практически невозможно. Быстро ищу нужную мне дверь с табличкой и что есть сил бегу в ту сторону. Секретарша-овчарка быстро срывается с места, но перехватить меня у нее получается только, когда я распахиваю настежь дверь его кабинета.

Егор сидит в массивном кресле за большим столом и разговаривает с кем-то по телефону. Он поднимает на меня свой взгляд и в нем загорается недобрый огонек. Он одним жестом велит секретарше выйти, спокойно заканчивает свой разговор и встает со своего кресла. По мере того, как он приближается ко мне мое бедное сердце пропустило удар, как минимум раза три и потом понеслось в бешенном темпе убивать меня тахикардией. Я опять чувствую, как у меня подгибаются коленки, поэтому опираюсь спиной на стену. Боюсь поднять на него глаза, поэтому смотрю на его дорогущие ботинки.

Он подходит ближе и окутывает меня своим запахом, вызывая во мне совсем неуместные сейчас чувства.

— Зачем пришла? — спрашивает без всяких приветствий, — если учесть, как давно тебя не было видно, твое сегодняшнее появление странно вдвойне.

Он протягивает руку и резко сдергивает с моих волос резинку, они тяжелой массой рассыпаются по плечам, частично закрывая мое лицо. Видимо его это не устраивает, поэтому он заправляет мне волосы за ухо небрежным движением и приподнимает мое лицо за подбородок, так, чтобы я смотрела ему в глаза. Меня простреливает током от этого прикосновения так ощутимо, что я ненадолго зажмуриваю глаза. Еще немного и я рухну прямо ему под ноги. Почему он так на меня действует? Мое дыхание тяжелое и частое, сердце никак не успокоиться в груди и ноги подкашиваются. Я сглатываю и поднимаю на него глаза. Меня пронзает еще одной вспышкой от того, как он на меня смотрит. Так, как будто ненавидит и хочет затрахать до смерти.

— Я задал вопрос, — напоминает мне.

— Мне нужна твоя помощь, — отвечаю тихо и хрипло, облизываю пересохшие губы, и он сразу прикипает к ним взглядом.

— Ты шаталась неизвестно где почти год, теперь просишь о помощи? Я правильно тебя понимаю? — спрашивает жестко, немного повышая голос.

— Да, — просто выдыхаю, потому что мои силы на исходе.

— Ну, давай, расскажи мне, что тебе нужно? — спрашивает с издевательской интонацией.

— Мне срочно нужны деньги, — выпаливаю, пока меня не покинули последние силы.

Он выгибает в недоумении брови и продолжает сверлить меня своими невозможными глазами.

— Интересно, — тянет он, — а что твои любовники тебе плохо платят? Или они вообще перестали тебе платить? Учитывая, как плачевно ты сейчас выглядишь, я вполне в это верю.

Знал бы ты, почему я так выгляжу, сволочь беспощадная. Знал бы ты, что я пережила за последние месяцы. Но нельзя. Ему рассказывать нельзя. Я не хочу лишиться еще одного ребенка.

— Помоги мне, — прошу его, со слезами на глазах, — дай мне денег в долг. Я верну тебе все постепенно.

— Где ты их возьмешь, чтобы возвращать? — жестко обрывает меня.

Я несколько долгих секунд смотрю ему в глаза и не вижу в них ничего человеческого. Никакого просвета там. Одна тьма. Значит, не поможет. Меня разрывает настойчивое желание упасть перед ним на колени и разрыдаться от всего отчаяния, что накрывает меня последние месяцы, скатиться в истерику и хотя бы ненадолго побыть слабой женщиной рядом с сильным мужчиной. Но он не тот сильный мужчина, который поможет мне в данной ситуации.

— Я никому никогда не даю денег в долг. И ты не станешь исключением, — добавляет равнодушно.

Я разворачиваюсь к выходу и спешу покинуть этот кабинет, потому что слезы уже близко. Хватаюсь за ручку и слышу, как он срывается с места.

— Стой, — рявкает он в опасной близости от меня. Я обессиленно зажмуриваю глаза и чувствую, как слезы обжигают мои щеки.

Он хватает меня за плечи и разворачивает к себе.

— Зачем тебе деньги? — спрашивает требовательно.

— Какая тебе разница, тем более ты не собираешься мне их давать, — шепчу ему в ответ