еще раз пригласила моя супруга слепую богиню, а потом добавила толику суровости в голосе. — Никто не пытается тебя оскорбить. Напротив —мой муж хотел оказать тебе уважение, приличествующее твоему положению, но коли ты не захотела его принять, это твоя воля и твой выбор…

Еще раз убедился, что моя жена большая умница. И меня выручила и, слегка утешив здешнее божество, одновременно заставила ее испытать неловкость. Теперь у Гэш (пусть будет с большой буквы) появится легкое чувство вины. Дескать — сама отвергла уважение мужа богини, так и сиди теперь без него. Дипломатия!

Слепая богиня уселась, расправив складки своего одеяния, а я почему-то заинтересовался материалом, из которого оно сшито. А ведь ее платье — или, что там? — не из шерсти. Похоже, что оно из льна. Так тут лен уже выращивают? Не рановато ли? Сделав вид, что просто поправляю складку, осторожно пощупал подол. Нет, это что-то гораздо грубее, не то крапива, не то какой-то тростник. И чего это я? Какая бы разница, так нет, надо самому все пощупать. Историк, блин.

— Что привело ко мне мою младшую сестру? — поинтересовалась Артемида, показывая, что она, хотя и оказывает должное почтение местной хранительнице, но за ровню ее все-таки не считает. Госпожа ли Гэш, богиня ли места, но богиня охоты входит в число двенадцать высших богов Олимпа и с этим придется считаться. И даже здесь, где земля принадлежит Гэш, моя супруга не просительница, и не гостья.

— Я просто хотела тебя поблагодарить, — глухо ответила слепая богиня. — Я не люблю, если мои люди хотят покинуть мой остров. Ты наказала эту девчонку, превратив ее в козу. Теперь все знают, что ждет тех, кто захочет уйти отсюда.

Тамань — это остров? Или мы не на Таманском полуострове, а где-то в другом месте? Теоретически, в мифах все возможно. Вон, откуда посреди Черного моря взялся тот остров, царем которого стал лапиф Перифой? Но было еще и иное. Мы проплыли мимо Змеиного острова, не заметив там никаких признаков жизни, а он, вроде бы, считается островом Блаженных, куда попадают некоторые, особо заслуженные души.

Впрочем, есть и еще один вариант. Гэш считает, что ее земля и на самом-то деле оторвана от остальной части суши. С трех сторон Тамань окружает море, а где-то там имеются горы, реки, словно «четвертая стена» на сцене. Вполне возможно.

— Можешь меня не благодарить, — поморщилась Артемида, не уточняя — за что она наказала «жену» Геракла. — Сестра, ты можешь спокойно возвращаться в свои леса, или в храмы. Мы с моим мужем, а также с нашим спутником — великим героем, скоро покинем твою землю.

— Так ты не останешься здесь? — спросила слепая богиня с неприкрытой радостью в голосе.

Ах вот оно что. Гэш явилась, потому что испугалась появления сильной соперницы. Что ж, для этого тоже нужна определенная храбрость. Будь на ее месте какая-нибудь нимфа или дриада, то просто сложила бы ручонки и молча брякнулась на колени перед моей женой, словно маленькая собачка, падающая на спину и подставляющая горло большому псу, признавая его превосходство. А эта явилась на колеснице, да еще и вопросы разные задает. Но над своими эмоциями Гэш еще работать и работать. Не нужно, чтобы по твоим интонациям в голосе, можно было понять чувства.

— Я уже все сказала, — слегка надменно произнесла моя супруга. — Повторять одни и те же слова — не в моих правилах.

— Спасибо тебе, Великая, — склонилась в поклоне Гэш. — Я даже не ожидала такой доброты от могущественной богини.

Она решила, что Артемида променяет свои леса на чужую землю? А на кой это лесной богине? Я уже знал, что могущество бога измеряется территорией и населением, что ему поклоняется. А моя богиня охоты властвует в лесах Балканского полуострова, а теперь еще и Крымского. Да и в Азии ее чтут и приносят жертвы. А в недалеком будущем владения моей супруги расширятся до Апеннинского, да и вообще, в Европе до сих пор помнят Артемиду-Диану. А безымянная богиня, отзывающаяся на гэш, кто о ней знает? Пусть она сидит на своем «острове», правит тысячью-двумя тысячами людей и ждет появления здесь греческих колонистов, что принесут с собой статуи тех богов, которых они знают в метрополиях.

Я надеялся, что богиня здешних мест сейчас нас покинет, но она почему-то медлила, словно хотела еще что-то спросить, но стеснялась.

— Сестра, тебя еще что-то гнетет? — высокопарно поинтересовалась Артемида, а потом, уже более доброжелательным тоном спросила. — Скажи, что тебя волнует? Не бойся, я не стану гневаться.

Слепая богиня опустила голову и, словно стеснительная школьница спросила:

— Скажи, Великая, тот герой, что оплодотворяет сейчас моих дочерей и внучек — он сын самого Зевса?

Я чуть с бревна не упал, но Артемида оказалась более сдержанной. Украдкой показав мне кулак, супруга сказала:

— Да, сестра. Герой, что оплодотворяет твоих дочерей и внучек — он и на самом деле сын Зевса, мой брат. Дети, рожденные от его семени, станут великими героями или правителями.

— Благодарю тебя за хорошую новость! — радостно воскликнула слепая богиня, едва ли не вприпрыжку отправляясь к своей колеснице. Заскочив наверх, Гэш так прикрикнула на своих волов, что те, развернувшись, понеслись по лесу словно пара лихих скакунов, а не кактягловый скот, чьим уделом является ярмо и плуг.

Вот теперь можно и посмеяться. Да что там — можно и даже нужно поржать. Ну, Геракл, ну герой! Никогда и нигде своего не упустит. А вроде, совсем недавно — буквально вчера, переживал из-за девушки, превращенной по его милости в козу? А я-то не верил, что наш герой совершил свой тринадцатый подвиг. Теперь верю. А богиня-то здешняя куда понеслась? Может, спешит к герою, что бы ее… кхе-кхе оплодотворили? Все может быть. Геракл, хоть и любит крупных брюнеток, но в случае чего он согласен на любую женщину. Главное, чтобы она дышала.

— Вообще, если эта Гэш явилась к старшей богине, то где подарки? У нас уже и лепешки закончились, и соль на исходе, — проворчал я, глядя в сторону леса.

Поваленных деревьев в тех местах, где проехала колесница, не видно, значит, либо деревья и на самом деле разбегались, либо белоснежные волы столь ловко огибали стволы, что мне показалось, что они уступают дорогу своей властительнице. Можно бы, разумеется пройтись по траве, примятой колесами и копытами, проверить, только зачем? Какая мне разница — расступались деревья, нет ли?

Артемида только пожала плечами — ее, как истинную богиню, такие мелочи, как дары и подношения никогда не волновали. Приносят — ладно, не приносят — ничего страшного. Она же не сидит на Олимпе, как ее родичи-неумехи, а о собственном пропитании умеет позаботится и сама. Зато моя богиня подошла ко мне, обняла, прижалась и я перестал думать и о дарах, и даже о заплутавшем Геракле с «Арго».

— Тебе здесь еще не надоело? — поинтересовалась богиня.

— Если рядом с тобой — то нет, — твердо ответил я, хотя, если честно, мне уже было скучно. Сидеть на берегу, на одном месте? Вот, в море бы сейчас, да сесть за весло! Ладно, за кормило, что тоже неплохо. Кого я хочу обмануть?

— Вижу, что и тебе надоело, — вздохнула богиня. — Дождемся Геракла и пойдем вдоль берега, навстречу «Арго». Чует мое сердце, что с ним что-то случилось.

Если богиня говорит, что что-то стряслось, надо ей верить.

Глава 10

Прибытие корабля

Геракл не сам пришел, его привели трое дюжих парней. Двое, с огромным трудом, держали под руки, а третий бегал вокруг, удерживая полубога, если тот начинал заваливаться на бок.

Я уж поначалу решил, что мой друг и родич ранен, но он был пьян в доску. Или в стельку? Во что бывают пьяными полубоги? В общем, назюзюкался. Где отыскал вино, да и вино ли это было — на Тамани виноградников пока нет, история умалчивает, но наш полубог еле-еле передвигал ноги.

Парни осторожно, с уважением уложили тушу в сто с лишним килограммов в шалаш, испуганно посмотрели на Артемиду (это понятно) и на меня (вот тут не очень ясно), а потом убежали.

— Да уж, — задумчиво посмотрела Артемида на младшего брата, храпевшего в обе ноздри. Но судя по шуму, их было гораздо больше. Не то четыре, не то все восемь.

Герой сейчас выглядел как среднестатистический русский грузчик, отметивший