Я уже понимаю, что никакого собственного мнения выдать по поводу этой информации не смогу, пока не переварю её, сто раз не обдумаю, не прокручу её, как цветные стёклышки в калейдоскопе, не засну с ней, чтобы она приснилась мне в цвете и движении… Это настолько ошеломляюще, что если бы кто-то сейчас обратился ко мне с каким-то вопросом, я бы его даже не расслышал.

И в то же время что-то подсказывает мне, что информация о перемещениях во времени попала ко мне совсем не случайно. Мистика какая-то. Что-то в этом мире меняется, а что, я понять пока не в состоянии.

Выключив компьютер, чтобы Винтерман не подглядел за тем, что я сейчас изучаю, я хватаю пачку сигарет и выметаюсь вон из кабинета куда-нибудь, где никого нет, чтобы спокойно всё обдумать и хоть немного успокоиться.

А среди ночи раздаётся телефонный звонок, и капитан Дрор злым и грубым голосом рычит мне в самую барабанную перепонку:

— Даниэль, я закрываю ваше расследование. Спасибо за проделанную работу, но больше ничего делать не надо. Можешь возвращаться на своё прежнее место. Там тебя ждут. Полиция Израиля больше не нуждается в твоих услугах…

До утра я больше не могу сомкнуть глаз, а чуть свет мне звонит Штрудель. Ему ещё не известно, что меня отстранили от дела, поэтому он принимается рассказывать, как вчера они с Ави ездили за армейской фотографией и координатами Шауля Кимхи. Но дома у Ави был такой беспорядок, что они проискали почти два часа, но, в конце концов, всё, что нужно, нашли. Потом решили, что в полицию возвращаться уже поздно, а капитана Дрора всё равно нет, поэтому Штрудель с чистой совестью укатил домой, а Ави вообще никуда не понадобилось ехать, он и так уже находился дома.

— Сейчас заскочу за тобой, и мы поедем в полицию… или где-нибудь в другом месте продолжим работать?

— Фотография у тебя с собой? — мрачно спрашиваю я.

— Естественно. Я обещал вернуть Ави, как только с ней поработаем.

— Тогда ко мне заезжай…

Минут через десять Лёха уже у меня.

— Шеф, что такой мрачный? На тебе лица нет. У нас же всё складывается замечательно. Сейчас фотку изучим и поедем к этому Шаулю.

— Погоди…

Рассказываю Лёхе о ночном звонке капитана Дрора и своём отстранении от работы, а сам краем глаза наблюдаю за ним и жду реакции. Просто не раз уже замечал я, как меняется человек в Израиле, и его реакции на самые обычные вещи порой самые непредсказуемые. То ли не хотят портить отношения с самодуром-начальником, то ли просто прогибаются и автоматом становятся на сторону сильного. Но рассчитывать на дружбу и понимание приходится всё реже. Каждый сам по себе, и обидней всего, что это становится нормой.

Минуту Лёха раздумывает, потом загробным голосом спрашивает:

— Ну, и что ты решил? Всё бросишь?

Что-то перемыкает у меня в голове, я резко бью кулаком по столу и лезу в холодильник за бутылкой водки.

— Не стоит, шеф! — Лёха укоризненно качает головой. — Это не выход!

— А подметать улицу — выход?! — Голос мой помимо желания переходит на крик. — Какого чёрта ты меня сосватал в полицию? Сидел бы я в дерьме и сидел, а то уже размечтался, что проведу это расследование, раскручу так, как никому другому не по зубам, и жизнь моя наладится, я снова вернусь в свою привычную полицейскую среду! А тут, только показался просвет, меня сразу ногой под зад, мол, знай, русская свинья, своё место и не разевай рот на чужой каравай. И без тебя есть, кому работать в доблестной израильской полиции!.. Ничего не хочу больше — вот выпью сейчас пару стаканов и спать завалюсь. Устал я… А завтра снова сяду на метлу и полечу к своим мусорным бакам! Кувыркайтесь без меня…

Штрудель с силой выдёргивает у меня из рук водку и суёт назад в холодильник:

— Не узнаю тебя, шеф! Первый раз таким вижу. Ты что, на себя уже рукой махнул?

— А что мне остаётся? — постепенно успокаиваюсь, но руки всё ещё подрагивают и почему-то начинает ломить в затылке.

Лёха задумчиво сидит за столом и крутит в руках чашку с насыпанным, но так и не заваренным кофе:

— Не знаю, что произошло с начальством, но это что-то ненормальное. Сам посуди, наше расследование начато по инициативе Дрора. Пригласить тебя была моя идея, но грош ей цена была бы, если бы Дрор не поддержал. Карт-бланш на расследование — тоже с его подачи… Что же сегодня с ним случилось?

— А ты не понимаешь? — Я хожу из угла в угол и никак не могу успокоиться. — Это же стандарт! До вчерашнего дня, пока мы не стали разыскивать Шауля Кимхи, всё было нормально. А потом Ави полез в базу Министерства Обороны, и это тут же засекли. Видно, кому-то очень не хочется, чтобы информация об этом загадочном типе просачивалась наружу. Выяснить, с какого компьютера заходили, сам понимаешь, не проблема. Ну, и понеслась обратная реакция. Дрору откуда-то сверху сразу дали отмашку, чтобы сворачивал расследование.

— Хочешь сказать, что за этим Кимхи стоят какие-то могущественные покровители, которые могут притопнуть ножкой на израильскую полицию?

— А что в этом необычного? Возможно, он носитель каких-то секретов, и о них никому знать не положено. Если его изо всех компьютерных баз исключили, а Министерство Обороны засекретило по полной программе, значит, всё серьёзно настолько, что Дрору оставалось лишь поджать хвост, как побитой собачонке, и тут же послушно разогнать нашу группу…

Лёха внимательно меня слушает и неожиданно усмехается:

— Вот и замечательно, шеф! Вижу, что ты по-прежнему на коне, а водка в холодильнике пускай подождёт до победы… То есть, как я понял, мы продолжаем наше расследование даже вопреки приказам Дрора?

— Я-то продолжу, у меня других вариантов нет, — вздыхаю я, — не хочу назад на метлу, а тебе это расследование надо? Меня дальше, чем на прежнюю благословенную работу не сошлют, а ты вполне можешь вылететь на улицу. Ради истины, — тут я помимо желания впадаю в пафосную риторику, — ты готов пожертвовать своим положением?

— Не готов, — отрицательно качает головой Лёха, — но попробуем обмануть Дрора. Я возьму бюллетень на неделю и буду помогать тебе как частное лицо. Кто мне это может запретить?

— Но рано или поздно это всё равно станет известно. Рискуешь.

— А мы раскрутим это дело до того, как Дрор прочухается, разыщем пропавших людей и подключим жёлтую прессу. Прикроем свои тылы информационным скандалом. Телевидение, газеты, интернет. Это сегодня самое надёжное прикрытие…

— Ну, ты стратег! — удивился я изворотливости своего бывшего коллеги. На меньшее, правда, я и не рассчитывал, хотя была где-то в глубине души крохотная червоточинка. Но не изменился Лёха, не превратился в клона лейтенанта Винтермана.

— Короче, шеф, продолжаем работу?

— Продолжаем.

На армейской фотографии четверо улыбающихся парней в рыжей солдатской форме на фоне какой-то стены, увитой плющом. Правда, Ави узнать довольно сложно, потому что он тут ещё с причёской, а щёки его не такие гладкие и розовые, как сегодня.