– Заболтать меня хочешь, Таггарт? Да ладно, у меня для тебя новость есть. Спроси какая.

Уилсон промолчал, а Лось прямо почернел от злобы.

– Немедленно спроси какая.

– Какая?

– Болтовней не отвертишься! Вот какая! – Лось внезапно толкнул Уилсона в грудь и захохотал.

Уилсон качнулся, но устоял на ногах.

– Ты храбрец, когда рядом эта людоедка с ножом, – усмехнулся Лось. – И тупица, сын уборщика.

– Люси – не людоедка, а Майк – не тупица.

– Если я сказал, что людоедка и тупица, значит, людоедка и тупица. Тебя теперь никто не спасет. Учителей поблизости нет, и ученик ты тут один – больше никого в школе на всё лето не забыли.

Жутко обидно, но главное сейчас – придумать, как выкрутиться. Куда бежать? В дверь? Или в окно? Лучше в дверь.

– Тут только ты да я, Таггарт. Я не такой, как ты, на друганов не надеюсь, сам со своими проблемами разбираюсь. Мои друзья тут ни при чем.

Уилсон чуть подался к двери, но Лось поднял руку, предупреждая:

– Даже не думай. Дело за тобой – умоляй о прощении, жалкий щенок. Или – честная драка. Сам выбирай.

* * *

– Привет, мам. – Майк вошел в кухню. – Знаешь, под каким деревом заяц сидит во время дождя?

– Опять какая-нибудь глупость?

– Под мокрым.

– Точно, чепуха, Майк. – Но мама всё равно не смогла удержаться от смеха, даже отец улыбнулся, хотя и покачал головой.

– Откуда ты берешь эти шутки?

– Из газеты. Там есть страница для детей.

Майк давно понял: уговорить родителей легче всего, когда они в хорошем настроении. Похоже, сегодня момент подходящий. Мама раздобрилась и испекла на завтрак оладьи с кленовым сиропом, со стола они убрали все вместе, и мама достала расписание пароходов компании «Белая звезда».

За пять лет, проведенных в Канаде, они ни разу не возвращались в Дублин. Но в этом году появилась надежда, что они сумеют сэкономить достаточно и следующим летом съездят в Ирландию. Майку ужасно хотелось снова повидаться с двоюродными братьями и сестрами. И он знал, насколько родители скучают по своим родным, несмотря на то что им очень нравится жизнь в Лейкфилде. Каникулы в Ирландии пойдут на пользу всем.

Ну вот, все в хорошем настроении, пора задать свой вопрос.

– А давайте хорошенько отпразднуем День Канады[16] в следующее воскресенье!

– Как именно? – спросила мама.

– Позовем Уилла на весь день и оставим ночевать, а то что он там в школе всё один да один?

Майк выжидающе смотрел на родителей. Он понимал, что маме эта идея по вкусу, но она не отвечает, ждет, что скажет отец. Отец, наверно, не может решить, что важнее – гостеприимство или опасение, что Уилсон сделан из другого теста.

– Всё будет в порядке, он придет после того, как мы вернемся с мессы[17]. К этому времени в его церкви служба тоже закончится.

Отец подумал-подумал и кивнул.

– Хорошо, пусть приходит. Но оставаться ночевать… Это другое дело.

– Почему, папа?

– Он хороший мальчик, но я уверен, он привык к куда более роскошному жилью, чем наше.

– С нашим жильем всё в порядке, Томас Фаррелли, заруби это себе на носу, – с насмешливой серьезностью заявила мама.

Хорошо, мама на его стороне, да и отец явно помягчел.

– Папка, сам подумай, позвать его на праздничный ужин, а потом поздно вечером отправить обратно в пустую школу? Нехорошо как-то.

– Он может разок переночевать в одной комнате с Майком. Я постелю ему на старой кровати Патрика.

Отец устало усмехнулся:

– Вы оба мне покою не дадите, пока я не соглашусь, я знаю. Ну, хорошо, пусть остается ночевать. Но только на одну ночь, у нас тут не гостиница.

– Пап, спасибо! Мам, спасибо!

– Ладно, иди уже, гуляй, – подмигнула мама сыну.

– До скорого! – Майк выскочил из кухни на солнцепек.

Еще один чудесный, жаркий-прежаркий июньский денек! Майк бежал по территории школы, мимо лужайки, где зимой заливали каток. Сегодня тут, наоборот, веет легкий ветерок и взлетают стайки разноцветных бабочек. Здорово-то как – Уилсон в гости придет, родители разрешили. И погода прекрасная.

Он услышал крик еще на пороге спального корпуса. От удивления Майк остановился. Похоже на голос Уилсона. Что случилось? Майк понесся по коридору к комнате друга. Снова крик. Точно, Уилсон. Уже можно разобрать: «Нет, нет!»

Майк ворвался в комнату.

– Пусти меня, пусти! – кричал его друг.

Воры, что ли, залезли? Нет, это Лось Пэкхем изо всех сил выворачивает Уилсону руку. Мальчик весь скрючился от боли, лицо в поту.

– Отпусти немедленно! – заорал Майк.

Лицо Лося перекосилось от злобы.

– Ты откуда взялся? – Он всё еще не отпускал руку Уилсона. – Только тебя здесь не хватало.

– Отпусти его немедленно, слышишь!

– Вали отсюда подобру-поздорову, Фаррелли!

Майк так изумился, что Лось знает его имя, что даже не сразу ответил. А Лось продолжал насмехаться:

– Конечно, я знаю, как тебя зовут. Выскочка, сын уборщика. Не ученик никакой. Тебе здесь не место. Убирайся отсюда, пока цел!

Майку стало не по себе. Этот парень куда выше ростом и шире в плечах. Остается делать вид, что ему вовсе не страшно.

– Никуда я не пойду, и не смей бить моего друга.

– Ты сам напросился, приятель.

– Пожалуйста, – умолял Уилсон, – давайте просто…

– Ты, Таггарт, замолкни. – Лось продолжал выкручивать Уилсону руку.

Тот взвизгнул от боли, и Майк шагнул вперед. Лось оттолкнул Уилсона и быстро схватил весло, которое стояло рядом с кроватью. Лось взмахнул веслом, Майк нагнулся, и весло пронеслось, не задев, прямо над головой мальчика. По инерции Лось качнулся вперед, но не упал и тут же снова замахнулся. На этот раз он был умнее и целил не в голову, а в туловище. Закуток, где стояла кровать Уилсона, был совсем маленьким, не развернешься, но в быстроте реакции Майку не было равных. Он подался назад, и весло его почти не задело, он отделался легким толчком в грудь.

Майк оглянулся, надеясь найти какой-нибудь тяжелый предмет для обороны. Ничего подходящего. Лось, зловеще улыбаясь, поднимал весло в третий раз. Сейчас ударит!

– Говорил я тебе, уноси ноги, пока цел. – И Лось снова замахнулся веслом.