Без оглядки бросилась на звук, надеясь на чудо, вот только Жуж как сквозь землю провалился! Несколько раз пробежалась по поляне, заглядывая под кусты. Однако приглушенное рычание прекращалось, стоило подойти к грязной луже — наполненной черной жижей. Тогда я разворачивалась и бежала назад, но там звуки становились приглушеннее.

Ориентируясь на громкость собачьего ворчания, я снова прибежала к единственной во дворе грязевой яме. Наверно, садовник для чего-то вырыл ее и прикрыл сухими ветками, чтобы не портить прекрасный вид. Но сейчас измазанные ветки лежали разбросанными, а из самой глубины лужи…

Сердце екнуло в дурном предчувствии, когда в ней мелькнули белки собачьих глаз…

— Аф! — получила подтверждающий ответ. Измаранный до самых кончиков ушей пес не звал меня на помощь. Напротив! Он горделиво высунул мордочку, что была чернее, чем у самого черного чертенка, и дерзко уставился на меня.

От счастья, что Жуж живой и невредимый, я плюхнулась на колени и протянула к нему руки — так зараза начал от меня удирать!

— Жуж! — взвизгнула я, потянулась к нему и упала руками в жижу.

— Жуж?! — недобро рявкнул взмыленный Гизо, показавшийся из-за куста. — А ты ж! Да что б тебя! Да я! — хромой, взъерошенный, со злым красным лицом и раскинутыми огромными лапищами, он ринулся с другой стороны на пса, который, почуяв, что пахнет жареным, попытался смыться. Да не тут-то было! Перед лицом угрозы остаться без сытного места, я извернулась и схватила его за лапу. Затем, подняв над грязевой лужей, победно потрясла добычей перед Гизо.

— Живой, гаденыш! — и расплакалась от счастья.

Вид у Гизо тоже был самый, что ни на есть растерянный. Он злился, в то же время умилялся, что маленький гаденыш жив, и одновременно жаждал преподать мелюзге урок. У него даже глаз задергался от переизбытка чувств.

— Мыть! — процедил он, и мы не сговариваясь ринулись в служебный флигель, под веселый хохот мальчишки.

В небольшом помещении, пока я удерживала вредного жука, Гизо откуда-то приволок ведро с теплой водой и прямо в него, без всяких сантиментов запихнул пса.

В тишине мы мыли кусающегося засранца в четыре руки, пока в подсобку не вошла Мигрит.

— Горячей воды! — потребовал Гизо. Вдобавок грязный Жуж тявкнул, и служанка запричитала:

— О, Преблагой Видий! Как же так?! — однако послушно бросилась за водой, которой понадобилось много. Грязная жижа дурно попахивала и не желала смываться с бывшей когда-то золотой шерсти. Стоя на полу на коленях, теперь уже в шесть рук мы слаженно меняли воду, массировали тощее тельце и втирали душистые средства.

Наконец Жуж стал походить на себя прежнего, и все бы хорошо, только из-за сильного стресса нас потряхивало. А еще предстояло объясняться с рафиней.

— Думаю, — заговорила я первой, — ничего не было.

— Просто пришло время его помыть, — на удивление согласился Гизо, разглядывая меня внимательными каре-желтоватыми глазами.

— Как бы не простудить его…

— Пожалуйте на кухню… — любезно добавила Мигрит, подозрительно косясь на Гизо. — Там тепло.

— Надо, а то простынет, — кивнула я и стала подниматься. И тут Мигрит всплеснула руками:

— Баронесса! А с вами что делать?!

«А что со мной?!» — встрепенулась я, и только сейчас заметила, что платье мое изгвазданное и мокрое.

— Приготовлю чистое! — Мигрит убежала, а я, прежде чем следовать за ней, ополоснула в остатках чистой воды руки, только потом вышла из флигеля и… нарвалась на самого красивого мужчину в мире, который увидев меня, остановился.

Конечно, такие мужчины в природе существуют, но вот так близко, на расстоянии вытянутой руки я видела впервые. Высокий, статный, с мужественным подбородком и нереальной аурой… Я не успела подробно разглядеть его мужественные черты, потому что остолбенела под брезгливым взглядом зеленоватых глаз. Вдобавок он скривил красивые губы в надменной усмешке.

От боли и досады мое сердце заныло. Сейчас я бы все отдала, только бы быть хорошенькой, получить заинтересованный взгляд. А вместо этого услышала медленно выплюнутые сквозь зубы слова:

— Ваш неряшливый вид омерзителен! Вы … — он запнулся и перевел взгляд на флигель. Я обернулась и увидела Гизо, стоявшего у порога без жилета, в мокрой, расстегнутой на груди рубашке, что в купе с моим испачканным платьем выглядело недвусмысленно. — Пали до мужлана?! Не смейте подходить к моему сыну! И знайте, о ваших увлечениях я донесу графине! — разъяренный красавец развернулся и быстро зашагал к дому.

— У-у-у! — отчаянно взвыл Гизо, хватаясь за голову. И я поняла: снова влипла, да еще хуже прежнего. Это простолюдинкам дозволительно многое, но не баронессе! Баронесса не смеет нарушать негласные приличия и порочить девичью честь!

Да если бы я только знала!

Дрожавшие от слабости ноги подгибались. Вдобавок я ничего не видела перед собой. Чтобы не упасть, пошла к скамейке, но поздно вспомнила, что она занята. На автопилоте направилась дальше — в свою комнату, однако когда проходила мимо хмурого мальчишки, он поднял на меня умные глаза и неожиданно произнес:

— Отец скоро успокоится.

— Вряд ли, — прошептала я и поплелась дальше.

В комнате Мигрит не было, поэтому пришлось переодеваться самой, все время ожидая, что сейчас распахнется дверь, и мне велят убираться из особняка.

Руки не слушались, меня потряхивало. На эмоциях подначивало скорее найти герцога и попытаться оправдаться, но вряд ли он станет слушать. Красавчик из тех людей, кто ни за что не признает свою ошибку. Да и что обо мне подумает прислуга, если увидит на пороге его комнаты?

«А вдруг повезет встретить герцога в саду?»

Схватившись за надежду, я побежала обратно в сад, однако там никого не было.

Понимая, что все испортила сама, я упала на скамейку, обхватила себя за плечи и горько разрыдалась.

— Баронесса! — от оклика дворецкого вздрогнула, съежилась и приготовилась к выговору, однако Гевиб, высунувшийся по пояс из окна, пафосно объявил: — Герцог младший Веспверк ожидает вас в библиотеке!

Мне показалось? Понадобилось время, чтобы осознать услышанное.

— Да, конечно, — кивнула я и побежала туда.

Когда вошла, мальчик сидел в кресле перед большим письменным столом. В библиотеке было тепло, и все же его ноги по-прежнему укутывал плед.

— Тебе холодно? — удивилась я, подходя ближе.

Он нахохлился, как воробушек, вскинул голову и гордо ответил:

— Вам следует обращаться к старшему по титулу на вы и называть титул.

— Простите, герцог. Впредь так и буду обращаться.

— Почитайте мне.

— Про приключения Зельдины? — предложила первое, что пришло в голову.