— Что ты сказал? — Узбах взглянул на меня так, как будто увидел только что. Словно на пустом месте вдруг образовалось нечто, способное к членораздельной речи.

— Что слышал, папаша, — отрезал я.

— Это твой родственник, Зайда?

— Поразительная догадливость. Мой племянник. Не очень-то он вежлив, да?

Узбах, естественно, меня не узнал. Своеобразное ощущение. Я смотрю в упор на человека, которого знал с детства, но он не способен меня узнать в новом облике.

— Не гложет Сомаху чувство вины, — с нагловатой улыбочкой повторяю я.

— Ты не всеведущ, — сухо сказал Узбах. — И не можешь знать наверняка.

— Ты тоже не витаешь в астрале, получая последние небесные новости лично из уст Бога.

Последняя реплика, похоже, окончательно избавила его от желания разговаривать.

— Прощайте, — резко бросил Узбах, поворачиваясь к нам спиной.

Снова щелкает дверца. Трассер разворачивается и уезжает прочь.

«Ты даже не представляешь, что нам с женой пришлось вынести за эти годы, пока мы воспитывали ее заново».

Он ошибался.

Я знал о жизни Мараны все. Каждый год я несколько раз подключался по бортовому ГТ «Забулдыги» к сети Пустоши, словно пытаясь реанимировать несбыточную надежду, но до сих пор у меня не появилось ни одной мало-мальски уважительной причины вернуться за ней, чтобы вытащить из этого болота. Некого мне вытаскивать. У этого существа была внешность Мараны, и по кровной связи она все еще оставалась моей двоюродной сестрой. Но внешность лгала. Той Мараны, которую я знал, упрямой, гордой и взбалмошной, умеющей отстаивать свои решения и знающей цену дружбы не на словах, давно уже нет. Я отлично помню финал боя в ущелье Двух Рук, в крайнем случае всегда есть под рукой записи лоцмана, чтобы освежить память, помню, как…

…«Мститель», семидесятитонный боевой робот, взрывается от многочисленных внутренних повреждений, громадный кусок плеча вместе с рукой отваливается как кусок панциря у разрубленной черепахи. К счастью, система катапультирования успевает сработать — на фоне огненного вихря вверх выбрасывает кокон пилота — темное веретенообразное тело. Набрав высоту и сравнявшись с краем горной террасы, он уходит, спасаясь, за скалы…

Стая дроидов выпархивает из-за ближайшей скальной складки и устремляется за КоЖи Мараны. Ночное небо прочерчивает лазерная паутина, скрещиваясь на жертве, которую боевые дроиды так терпеливо дожидались в укрытии. Кокон падает на скалы, подскакивает от удара, как резиновый мячик, снова падает и остается лежать, медленно покачиваясь и вращаясь вокруг оси. Он так и не раскрывается, чтобы выпустить Марану…

Улетая с Пустоши после приговора Совета Старейшин, приговора к изгнанию, я утешал себя мыслью, что сестренка выжила и рано или поздно пойдет на поправку. И даже боялся, что после всего, что произошло в горах, она не захочет со мной общаться — Ухан, мой лучший друг и ее парень, погиб отчасти и по моей вине. Но все оказалось гораздо хуже. Из-за тяжелых ранений Марана несколько месяцев находилась в корабельном госпитале, погруженная в тяжелую кому, под присмотром врачей космостражи, прибывшей на место разборок. Затем она очнулась, и ее родителям позволили забрать дочь. Я видел отчет специалистов о состоянии ее здоровья. После комы ее мозг оказался чист. Ее родителям пришлось воспитывать эту «оболочку» заново, как воспитывается младенец с рождения. Они учили ее говорить, ходить, есть, пить, снова познавать окружающий мир… Так что я хорошо представляю, что им пришлось вынести. По умственному развитию Маране сейчас четырнадцать-пятнадцать лет. А ее телу уже двадцать шесть. Стечение роковых обстоятельств — как выяснилось в ходе обследования и лечения, ее мозг получил серьезные повреждения в ходе процесса Специализации, проведенной в экстремальных условиях, без надзора соответствующих специалистов. Затем черепно-мозговая травма в бою и последовавшая после нее контузия довершила начатое. Такой личности, как Марана, больше не существовало. Имя осталось прежним, но эта Марана — другой человек, и ничего уже не изменишь. Ни-че-го.

Да, он прав в своей ненависти. Но лишь со своей точки зрения. Не с моей. Пытаясь спасти общину — а я и сейчас уверен, что единственным выходом из создавшегося тогда положения был переход к вооруженной борьбе с мародерами, пытавшимися обчистить Туманную долину, — по его мнению, я погубил друзей, разрушил их жизнь. Свою — тоже. Но сожаления давно перегорели. Если посмотреть на ситуацию в Туманной долине сейчас, непредвзятым взглядом, то загнивающее общество с атрофированным инстинктом самосохранения, образно говоря, получило хороший пинок под зад после тех событий — к развитию. Потеряв немаловажный источник доходов — Чертоги Хрусталитов (где, кстати, и окопалась сейчас военная исследовательская база), община быстро сумела заткнуть образовавшуюся финансовую брешь. Значительная часть бывших завсегдатаев гэпэшек — основного развлечения населения Туманной долины до ЧП — оказалась отличными программистами и системными техниками. Да и опытные игроки, не раз побеждавшие в местечковых турнирах Пустоши, после снятия искусственной изоляции с планеты нашли применение своим способностям в раскрученных коммерческих играх Сети Коалиции — на этом можно десятилетиями зарабатывать неплохие деньги. Просто таланты жителей Пустоши раньше не были востребованы, а после ЧП оказались весьма кстати. Опять же — развитие курортной зоны. Экспорт сельскохозяйственных культур, производившийся лишь для отвода глаз налоговиков Центра, сейчас приобрел более широкий размах, производство было расширено, посевные площади увеличены, полевая техника модернизирована. Туманная долина ничего не потеряла. Ненависть этого старика ко мне выглядела смешно. Или я стал бесчувственным — не знаю. Может быть.

— Не очень вежливо с его стороны — вот так убраться, — реплика Зайды прервала мои размышления. — Ладно, нам все равно пора. У нас, кажется, возникла внеплановая работа.

— А что случилось?

— Пока ничего. Но возле челнока нас ждет капитан из службы безопасности базы.

— Ему что, Петра мало? — Я озадаченно вскидываю бровь.

— Да нет, у него срочное сообщение, сказал, что может передать только мне лично. Приказ его любимого командования.

— Доверяет коллеге по статусу?

— Вроде того. Пойдем, послушаем, что ему нужно. Надеюсь, разгрузка не откладывается на неопределенное время. Что-то мне перестал нравиться запах этой планеты.

Зайда повернулась и широким шагом направилась обратно к входу в здание космопорта, а я последовал за ней, бросив последний взгляд на удаляющееся по шоссе синее пятно трассера.

Без сожалений.

По крайней мере, мне так хотелось думать.

Не сводя глаз с развернувшегося во всю стену экрана, Кассид медленно опустился в любимое кресло, мягко качнувшееся под солидным весом торговца. Пальцы машинально сжали подлокотники, царапая когтями янтарный бук — полудрагоценную древесину с Золотой Плеши, экспортирующей в другие миры подобные предметы роскоши.