– У вас есть доказательства?

– Мне так кажется.

– Ах, вам кажется. И у вас нет никаких доказательств?

– Только мои предположения.

– Вообще-то отделение милиции – это не место дляпредположений. Здесь любят факты.

– Тогда нечего было бы и расследовать. Предположения длятого и существуют, чтобы устанавливать факты.

– А вы кем приходитесь похищенному?

– Это муж моей подруги.

– Простите, чей муж?

– Муж подруги.

– А вы тогда здесь при чем?

– Как при чем? Я дружу с этой семьей!

– У вас что, своих забот нет? Вам-то зачем это нужно?

– Своих забот у меня много. Просто меня убивает человеческоеравнодушие. Если мы не будем друг за друга переживать и помогать, тогда мыскатимся в пропасть.

Дежурный прокашлялся и посмотрел на меня так, словно я былане в себе.

– А почему не пишет заявление жена пропавшего?

– Она говорит, ее мужа ищет служба собственной безопасности.Сказала, что будут подключать милицию, но я ей почему-то не верю.

– Ну, так, может, действительно, пусть этим занимается жена,а не вы. У нее для этого больше оснований, чем у вас, и она лучше знает своегоблудного мужа. Он мог куда-то уехать. Бывают люди, склонные к внезапномуисчезновению. У нас много подобных примеров. Вдруг он на заработки уехал?Откуда вам известны их дела? Чужая семья, знаете ли, потемки.

– Да какие к черту заработки?! Просто человек пропал, а егожена отнеслась к этому со спокойствием Будды.

– Но это их семейные дела… Вообще, вы бы лучше к участковомуобратились. – Дежурный всячески старался сбагрить меня из своего отделения. – Ав больницы и морги звонили?

– Нет.

– Так сначала нужно их обзвонить, а затем уже к нам идти.Только вы бы сами этим не занимались. Этим близкие родственники должнызаниматься. Может, жена уже занялась этим вопросом, а вы ничего не знаете.

– Дело в том, что она не торопится этим заниматься. Надеется– сам отыщется.

– Значит, у нее для этого есть все основания. Она ему жена,а вы кто? Никто, – ответил за меня дежурный и посмотрел недовольным взглядом.

– Я думаю, вы не хотите брать у меня заявление!

– Но ведь вы даже не пытались звонить ни в один из моргов ини в одну из больниц. Жена не торопится искать мужа, потому что хорошо знаетего; а вы не имеете никакого отношения к этой семье, но бьете тревогу.

– Что значит, я не имею никакого отношения к этой семье? Выдумаете, что говорите? Если бы я его не имела, я бы сюда не пришла! Я друг этойсемьи.

– Но не близкая родственница. Неужели вы предполагаете, чтомы с ходу взвалим на себя уголовное дело, которое ни на чем, кроме догадок ипредположений, не основано? Нет ни свидетелей, ни жертв.

– Я вас хорошо понимаю, – произнесла я дрогнувшим голосом. –Вам просто невыгодно возиться с пропажей людей. Вам не хочется взваливать насвои плечи работу, на которую нет ни времени, ни сил, да к тому же начальствобудет за нее спрашивать и наказывать за невыполнение. За снижениераскрываемости никто по головке не погладит. Нет тела, нет дела. Нельзя портитьсвоими проблемами строчки отчетов. Наивные те, кто надеется на помощь нашихорганов. Они не помогут ни делом, ни добрым советом. И при этом мы все называемсвое государство правовым и говорим о гражданском обществе. Всего лишь красивыеслова, за которыми ничего не стоит. Выживать – это только твое личное дело.Жутко жить среди правового равнодушия. Жаль, что у нас совсем не осталось местадля человеческого отношения к самому человеку.

– Вы что себе позволяете? – Дежурный поднял очки, а на егощеках появился нездоровый румянец.

– Ничего уголовного, – с вызовом ответила я. – Просто ктоеще вам скажет правду в глаза?

– Да я вас сейчас за решетку посажу, – злобно пригрозил мнедежурный.

– За что?

– За клевету на правоохранительные органы. Думаете, мне неза что вас арестовать? Да я вас сейчас так припрячу, что вам всю жизнь невыбраться!

– Я в этом не сомневаюсь. Сколько раз я зарекалась необращаться в милицию. Придешь за помощью и тут же станешь подозреваемой иливиновной, – лихорадочно произнесла я и пошла прочь из отделения.

Первым делом я обзвонила все больницы и морги в надежденайти Дениса или хоть что-то о нем узнать, но его нигде не было. Затем парудней караулила по адресу Черепанова Виктора Леонидовича, на которого былзарегистрирован запомнившийся мне джип. На третий день мне повезло, и я увиделаэтот автомобиль, въезжающий на охраняемую территорию около дома. Правда,рассмотреть сидящего за рулем мне не удалось. В джипе были тонированные стекла.

У меня сразу поднялось настроение, и я решила начатьдействовать. Надежды на то, что кто-то поможет мне найти Дениса, нет – будуискать его сама.

Следующим утром я нанесла эффектный макияж, оделась так,чтобы показать все мои прелести, и, покрутившись у зеркала, направилась было квыходу, как раздался звонок в дверь, и я увидела Милу и Артура.

– Привет, – напряженно произнесла Мила, и я почувствовалазапах перегара.

– Привет, – совсем неприветливо ответила я, не приглашая еев квартиру.

– У тебя телефон отключен. Я хотела узнать, все ли у тебя впорядке, – как-то настороженно сказала она.

– Я сейчас в отпуске, поэтому и отключила, чтобы никто недоставал звонками. Хочется тишины и покоя.

– Отпуск – это хорошо. А к тебе пройти можно?

– Тебе можно, а твоему жиголо нельзя. – Я уничтожающевзглянула на Артура, с интересом рассматривающего меня, и заметила, как онмоментально изменился в лице. Его глаза сузились, выражая ненависть.

– Ну зачем ты так? – поспешила заступиться за него Мила. –Артур мой друг.