У Данкомба дернулась щека.

– И еще. Когда я назвал имя Лорейн Пламмер, вы с трудом вспомнили ее.

– Я не могу упомнить всех наших студентов. Даже тех, с кем имел дело.

– Согласен. Но только она заявила, что знакома с вами лично. Вы приглашали ее в гости для знакомства со своим приятелем, он, кажется, писатель, и вы там все вместе ужинали. Мы с вами еще увидимся, – улыбнулся Карлсон, вставая и направляясь к двери.

Данкомб повернулся к компьютеру и набрал какую-то фамилию. На экране появились данные Лорейн Пламмер. Фотография, номер телефона, адрес электронной почты, перечень пройденных и выбранных для изучения предметов.

– Глупая сучка, – буркнул Данкомб.

Детектив Дакуорт предпочел бы, чтобы преступники действовали по более удобному графику.

Этот взрыв в кинотеатре был сейчас совсем некстати. Если уж кому-то приспичило поднять его на воздух, почему бы не сделать это в марте или отложить до осени? Могли бы с ним посоветоваться, прежде чем строить свои козни.

После того как Ангус Карлсон отбыл в колледж, Дакуорт некоторое время устало сидел за столом. Теперь вот возись с этим выскочкой. Еще один хомут на шею. Что он о себе воображает? Слишком крутой, чтобы размениваться на какой-то там колледж, выспрашивая там о художествах Мэсона Хелта?

До того как свалился этот проклятый экран, голова Дакуорта была занята совершенно другим. Его всецело занимала мысль об убийствах Оливии Фишер и Розмари Гейнор. Первое произошло три года назад, второе – в этом месяце.

С делом Гейнор все было более или менее ясно. Во всяком случае, там был подозреваемый. Доктор Джек Стерджес, который организовал похищение новорожденного ребенка Марлы Пикенс, чтобы отдать его Биллу и Розмари Гейнор. Ему также приписывалось убийство шантажиста и пожилой женщины. Там был мотив – Розмари Гейнор догадалась, что аборт был сделан незаконно. Вполне логично думать: Стерджес убил Розмари, чтобы заткнуть ей рот. Иначе на его карьере можно было поставить крест.

Билл Гейнор, ожидавший в тюрьме суда за пособничество в убийстве шантажиста, заявил, что доктор вполне мог убить его жену.

Но Дакуорту не давало покоя то, что по сравнению с другими убийствами, совершенными Стерджесом, устранение Розмари отличалось прямо-таки нечеловеческой жестокостью. Шантажисту Маршаллу Кемперу сделали смертельную инъекцию. Пожилая соседка Кемпера, Дорис Стемпл, была задушена подушкой. А Розмари Гейнор вспороли живот.

Рваная рана от бедра до бедра, похожая на жуткую улыбку. Здесь явно не рука врача.

Конечно, Стерджес мог разнообразить свои методы, чтобы замести следы. Но теперь уже нельзя сказать наверняка.

Стерджес был мертв.

А потом Ванда Терьюлт показала ему фото вскрытия Розмари Гейнор и Оливии Фишер. Обе были убиты одинаково. Страшная дугообразная рана через весь живот. И такие же раны на шее.

Если Гейнор убил Стерджес, значит, и Фишер зарезал он. Но Дакуорт до сих пор не обнаружил никакой связи между Оливией и доктором.

Может быть, их убил вовсе не Стерджес? А если так, значит, убийца все еще на свободе.

Вот чем были заняты мысли Барри, пока не рухнул этот экран.

Нет, не совсем так. Еще было число 23.

Двадцать три мертвые белки, повешенные на забор. Номер на толстовке Мэсона Хелта. Три манекена с надписью «Вы об этом еще пожалеете» в кабинке № 23 заброшенного чертова колеса в парке «Пять вершин».

Возможно, это всего лишь совпадение. Возможно… Однако каково бы ни было значение этого номера, вряд ли он позволит найти убийцу.

Дакуорта не оставляла мысль о виновности Билла Гейнора. И прежде всего в отношении его жены. Когда убивают женщин, в первую очередь подозревают их мужей и любовников. У него был мотив. Розмари была застрахована на миллион долларов.

Но как он мог ее убить – вот в чем проблема. Когда его жену зарезали, Билл Гейнор находился в Бостоне на конференции. Все это время его машина стояла рядом с гостиницей.

Надо бы разобраться с его алиби и присмотреться к самому Биллу Гейнору. Что это за человек? Да, он помогал Стерджесу убить Маршалла Кемпера, но ведь не воткнул же шприц ему в шею? И прежде никаких проблем с законом не имел.

Но не имел их и Джек Стерджес.

Да, с этим делом придется повозиться.

Зазвонил телефон.

– Алло!

– Это Барри Дакуорт?

– Да.

– Это Мишель Уоткинс по прозвищу Леди-бомба. Я жду у кинотеатра. Куда, черт побери, вы запропастились?

Покой нам только снится.

В доме Адама и Мириам Чалмерс я не обнаружил никаких следов вторжения, но раз Люси слышала, как хлопнула задняя дверь, значит, в доме кто-то побывал.

Мы с ней обошли вокруг дома. Он построен на склоне невысокого холма, из подвального этажа имеется выход прямо к овальному бассейну. Сейчас стеклянные раздвижные двери были заперты, так как Люси стала проявлять повышенную осторожность.

В пятидесяти футах от дома начиналась узкая полоска леса. С другой стороны к нему примыкали соседние участки, выходящие на параллельную улицу. Тот, кто проник в дом Адама Чалмерса, скорее всего, оставил машину там.

На замке главного входа не было заметно никаких повреждений. Люси открыла дверь своими ключами. Немедленно заверещала сигнализация. Люси быстро набрала четырехзначный код, и все стихло.

– Вам звонили из охраны? – спросил я.

Если сработала сигнализация, охрана, не дозвонившись Чалмерсам, должна была связаться с Люси. Люди в таких случаях оставляют телефоны своих близких родственников или соседей.

– Нет. Зато ко мне приходил полицейский. Они нашли меня через охранную компанию. На окне была наклейка.

– Наклейка?

– С названием охранной компании.

– А перед поездкой в кинотеатр они сигнализацию включили?

– Скорее всего, да.

– Но точно вы не знаете.

– Нет, но мой отец вряд ли ушел бы из дома, не включив сигнализацию. Он слишком хорошо знал, что могут натворить в доме злоумышленники.

– Значит, тот, кто проник в дом, должен был знать код, иначе сразу бы приехала полиция.

– Правильно.

– И иметь ключи.

– Да.

– Вы не знаете, кому ваш отец или его жена могли доверить ключи и код?

– Не знаю, но это не значит, что таких людей не было.

Мы вошли в холл, и Люси сразу же закрыла за нами дверь.

Я не слишком разбираюсь в интерьерах. Чтобы убедиться в этом, достаточно посмотреть на мое теперешнее жилище. Когда у меня были дом и семья, интерьерами занималась Донна, причем довольно успешно. И при каждом удобном случае, будь то покупка нового дивана или замена обеденного стола в гостиной, она старалась повысить мой культурный уровень. В результате я стал разбираться в стилях и направлениях, узнал, что такое эклектика. Это так же круто, как уметь отличать кошку от мангуста. Обстановка в доме Чалмерсов входила в категорию «современных». Мебель в гостиной, простая и лаконичная, переливалась всеми оттенками серого и серо-коричневого. Стулья на металлических ножках, низкий журнальный столик с последними номерами «Вэнити Фэр» и «Нью-Йоркер». Картины на стенах были не настолько абстрактными, чтобы я не понял, что там изображено. На одной была женщина, поправляющая перед зеркалом прическу. На другой – лошадь без всадника, бегущая по склону холма.