— Да, — сказал он, — это и есть то место, которое называется «Три четверти луны».

— Я предполагала, что здесь будет бар или таверна.

— Именно на это я и надеялся. — Он почувствовал на себе ее вопросительный взгляд и улыбнулся. — Вы могли убежать от меня, Малдун. И если бы попали к британцам, я хотел, чтобы они разыскивали нас там, где нас не было.

— Значит, теперь вы мне доверяете?

— Я этого не сказал. — Он приподнялся на стременах, приложил ко рту сложенные в трубочку ладони и издал характерный для птиц звук.

Через секунду такой же звук раздался из тени около дома.

— Все спокойно, — проговорил он, тронув Молана с места. — Будем надеяться, что они приготовили что-нибудь горячее на ужин.

— Было бы весьма приятно, — согласилась она. — Не знаю, как вы, а у меня пустой желудок трется о спину уже несколько часов.

— Малдун, — воскликнул Каррик, — я никогда не слышал такого оригинального выражения! Оно немного вульгарно, зато зримо и, насколько я понимаю, типично для вас.

— Я бы с удовольствием приняла эту похвалу на свой счет, но не я придумала это выражение. Там, где я живу, его употребляют очень часто.

— Знаете, Малдун, — задумчиво произнес он, повернувшись в седле, чтобы видеть ее, — прежде чем мы расстанемся, я бы хотел, чтобы вы рассказали мне о своем Канзасе. Мне кажется, он очень сильно отличается от Колорадо, где жила моя мать.

— Это зависит от того, из какой части штата Колорадо ваша мать.

Соскочив с лошади, Каррик сказал:

— Она жила в городе Дуранго. Вы когда-нибудь бывали там?

— Да. — Она тоже слезла с коня. — Ответ на ваш вопрос зависит от того, чем ваша мать занималась.

— Она была экономистом, — сказал Каррик, подумав, что слишком многосемейных подробностей рассказывает своей спутнице. — Точнее, квалифицированным бухгалтером.

— Тогда ее жизнь отличалась от моей, как небо от земли.

Перебросив поводья через голову коня, Каррик повел Молана вокруг дома.

— Мы оставляем лошадей здесь. — Он прошел мимо покосившейся двери в совершенно темное помещение, где острый запах лошадей смешивался с запахом свежескошенной травы. — И мы их не распрягаем. Если придется покидать это место, у нас не будет времени оседлать их, — объяснил он, ослабив немного подпругу и забрасывая стремена на седло.

Глинис последовала его примеру.

— Мы уже начали беспокоиться о вас, — проговорил Роберт, поднимая одеяло, которое отделяло временную конюшню от слабо освещенной комнаты, служившей пристанищем для людей.

Каррик прошел в комнату и очутился в объятиях кузена. Высвободившись, он объяснил:

— Мы с мисс Малдун совершили большое путешествие, повидали много интересного.

— Мисс Малдун, — приветливо обратился к ней Роберт, — вы выглядите немного лучше, чем тогда, когда мы с вами расстались. Надеюсь, Каррик хорошо заботился о вас?

— Мы провели весьма интересные тридцать часов, — ответила она, заходя в комнату.

Каррик наблюдал за ее реакцией. Она увидела торфяной костер посреди комнаты, помятую почерневшую кастрюлю на углях, улыбнулась юноше, присевшему у костра с деревянной ложкой в руке. Почему-то он ожидал, что она сморщит нос и нахмурится, увидев такую неприглядную картину. Она же вздохнула с облегчением, кивнула мальчику и подошла поближе к огню.

Роберт следовал за ней.

— И какие же ирландские красоты показал вам Каррик?

— Мы были в небольшой каменной дыре на краю каменной равнины, — ответила она, усаживаясь у костра.

Пристально глядя на нее, Каррик видел складки у ее рта, свидетельствовавшие о непрекращающейся боли.

— А, это маленькое каменное убежище, которое мы называем Волчий кабинет, — проговорил Роберт, усаживаясь рядом с ней. — Прячась, я провел там как-то несколько ночей. Куда еще вас возил Каррик?

Сам Каррик внимательно наблюдал за ними из угла маленькой комнаты. Роберт был так не похож на него. Каррик хорошо знал характер кузена. Роберт считал всех женщин очаровательными. И женщины платили ему вниманием и любовью. Ему не надо было прилагать усилий, чтобы заполучить даму в постель, не надо было преодолевать трудности, чтобы разорвать любовную связь. Не было таких проблем и у самого Каррика. Он всегда избегал связей с такими самостоятельными и независимыми женщинами, как Глинис Малдун.

— Сегодня утром мы обнаружили британский патруль, который преследовал нас вчера, — рассказывала Глинис. — Мы попали в соседнюю долину как раз в то время, когда они уводили из бедной семьи единственную дойную корову.

— Насколько я понимаю, вы не одобряете их действий, мисс Малдун? — улыбаясь спросил Роберт.

— Я хочу напомнить вам, мистер Сент-Джон, что понятия о правильных или неправильных действиях не зависят ни от времени, ни от страны. — Она сняла шляпу, положила ее рядом с собой на грязный пол и попыталась снять пальто с правого плеча. — Мысль о голодных маленьких детях не дает мне покоя.

Каррик нахмурился, когда Роберт наклонился, чтобы помочь ей. Он пытался понять, не влюбился ли Роберт в Глинис. Нет, понял Каррик, Роберт не влюбился, он просто видел то, чего не видел Каррик, он видел, что она невероятно истощена. Ее улыбка и медленные движения не были обычным кокетством, они свидетельствовали о том, что она в полном изнеможении.

— Не заставил ли он вас произносить клятву? — спросил Роберт, помогая ей справиться с тяжелым пальто.

— Какую клятву? — Она растерянно посмотрела на Роберта.

Прижав руки к сердцу и глядя в небо через дырку в крыше, он торжественно произнес:

— Мы клянемся не жалеть своей жизни в борьбе с несправедливым законом, со сборщиками церковной десятины.

Каррик покачал головой и решил вмешаться:

— Не существует никакой клятвы, Малдун, Роберт просто драматизирует ситуацию.

— И у него это хорошо получается, — проговорил все время молчавший юноша.

— Это Мэйлер. — Каррик кивнул в сторону рыжеволосого подростка. — Наш родственник, в настоящее время беглец. Нам достанется от его матери, если она когда-нибудь разыщет нас. Кстати, это он виноват в том, что вы без предупреждения попали в наш лагерь.

— Я ведь уже попросил прощения, — обиженным тоном проговорил юноша, прежде чем обратиться к гостье. — Я видел, как вы мчались по этому крутому склону, и совершенно забыл о том, что мне следовало делать. Вы здорово управляетесь с лошадью, мадам.

— Она весьма умело управляет конем, — в один голос поддержали его Каррик и Роберт.

А юноша продолжал, пропустив их слова мимо ушей:

— Можете вы научить меня так управляться с конем, мисс Малдун?

— Она не будет с нами так долго, Мэйлер, — ответил за нее Каррик, удобнее усаживаясь у стены. — На рассвете мы отправимся к Сараид. И если на небе действительно есть милосердный Бог, то Малдун окажется у себя дома уже завтра.