Он снова просмотрел квитанции. Один раз Талли останавливалась в «Бель-Эйр», еще несколько раз — в «Шато Мормон» и «Сансет Маркис». Насколько он помнил, те же самые отели упоминались и в финансовых отчетах Ханта. Его счета, впрочем, оплачивала не Бриджит, а собственный бухгалтер, который работал на Ханта уже много лет. Быть может, подумалось Виктору, Хант и Талли время от времени отправлялись в отель, чтобы провести вдвоем романтический уик-энд или отметить какой-то общий праздник или годовщину, однако не исключено было, что все это были чисто деловые мероприятия. В любом случае ему следовало уточнить это у самой Талли, хотя по зрелом размышлении он и решил, что вопрос с отелями вряд ли имеет существенное значение. Гораздо более серьезным ему показалось то обстоятельство, что Талли регулярно тратила довольно значительные суммы наличных денег, что ему совершенно не понравилось. Как всякий уважающий себя бухгалтер-профессионал, Виктор терпеть не мог расчетов наличными, поскольку их практически невозможно было учесть и задокументировать, что, в свою очередь, неизменно привлекало внимание налоговых органов и могло обернуться крупными неприятностями. Кроме того, наличные суммы, пусть даже потраченные в интересах бизнеса, было почти невозможно провести по статьям, позволяющим добиться разрешенных законом налоговых вычетов, и Виктор считал своим долгом предупредить об этом Талли. И зачем ей вообще понадобилось расплачиваться наличными, недоумевал он. Почему она не пользуется своей кредитной карточкой?

Задумавшись о деньгах, Виктор снова вспомнил о Брианне и о ее внезапно возникшем желании заключить семейное соглашение. Все это ему очень не нравилось — он знал, что ни сейчас, ни в ближайшем будущем не сможет выплатить молодой жене сколько-нибудь значительную сумму, а жалкие крохи, которые он в состоянии наскрести, вряд ли произведут на нее впечатление. Что же, неужели его семейной жизни конец? Виктору не хотелось в это верить. Он просто обязан что-то предпринять, и как можно скорее, но что именно? И, как назло, как раз сейчас у него совершенно не было времени — прежде чем заниматься своими делами, он должен был позаботиться, чтобы аудиторская проверка финансовой состоятельности Талли и Ханта завершилась как можно скорее и без каких-либо осложнений и проблем. Меньше всего на свете Виктору хотелось, чтобы излишне щепетильный японский инвестор отказался от участия в проекте из-за него. Талли, разумеется, найдет нового инвестора — в конце концов, для этого у нее были и имя, и безупречная репутация, но ей в любом случае потребуется время, а значит, съемки нового фильма придется отложить на неопределенный срок. Талли, конечно, ничего не скажет, но он все равно будет чувствовать себя так, словно он ее подвел. А Виктор терпеть не мог подводить клиентов, которые на него рассчитывали. Нет, подумал он, нужно хотя бы на время выбросить Брианну из головы и заняться делом.

И он придвинул к себе стопку счетов, поступивших за последние полмесяца. Просматривая их, Виктор составил небольшой список вопросов, которые ему нужно было задать Талли. За этот период она покупала кое-какие вещи дочери; налоговое управление могло посчитать их подарками, следовательно, Талли предстояло уплатить с потраченных сумм соответствующие налоги. Кроме того, налоговики могли счесть парижскую квартиру Талли недвижимостью, находящейся в личном владении, поскольку она уже давно не снимала фильмов во Франции. До этого момента ему удавалось получать с налогов на квартиру профессиональные вычеты, но, поскольку Талли не ездила в Париж уже несколько лет, налоговое управление в любой момент могло пересмотреть этот вопрос. Кроме квартиры, существовало еще несколько расходных статей, по поводу которых Виктору хотелось получить комментарии Талли. Все это, правда, не имело прямого отношения к аудиторской проверке, целью которой было подтверждение ее кредитоспособности и установление объемов реального капитала, которым она владела, но Виктор решил воспользоваться случаем, чтобы привести дела Талли в порядок и заново рассчитать размер полагающихся ей профессиональных налоговых изъятий.

В своей работе Виктор Карсон придерживался консервативного подхода: он никогда не стремился добиться максимальных налоговых льгот, если их обоснования выглядели хоть немного сомнительными. Зато все сделанные им налоговые изъятия были на сто процентов обеспечены соответствующими документами и постановлениями, так что, если бы налоговое управление усомнилось в каком-то из них, он мог аргументированно защищать свое решение. Меньше всего ему хотелось, чтобы из-за его небрежности или поспешности у кого-то из клиентов начались неприятности. В частности, Виктор старался сделать все, чтобы лишний раз не привлечь к их финансам внимание налоговых органов. Правда, не все были довольны такой позицией; кое-кто даже требовал, чтобы он действовал более агрессивно, добиваясь максимальных скидок при налогообложении, но с такими клиентами Виктор предпочитал поскорее расстаться под каким-нибудь благовидным предлогом. Талли, впрочем, никогда не требовала для себя каких-то дополнительных льгот, и Виктор уважал ее за это. Что ж, подумал он, тем больше у него оснований повнимательнее ознакомиться с ее финансовым положением, чтобы к ней не смог придраться ни один самый въедливый налоговый инспектор. То же самое он был намерен проделать и для Ханта.

Как выяснилось довольно скоро, учет прихода и расхода, который вел бухгалтер Ханта, был не таким подробным, как записи Бриджит. На его счета регулярно поступали крупные суммы, и так же регулярно они с них списывались. К счастью, все свои траты Хант осуществлял при помощи кредитной карты, поэтому получить более детальный отчет не составляло труда. У Виктора все же возникло несколько вопросов, но, когда он позвонил Ханту по телефону, все его недоумения разъяснились. Спросил Виктор и о непонятных счетах из лос-анджелесских отелей, на что Хант ответил, что время от времени останавливался там вместе с Талли и несколько раз снимал номера для деловых встреч с инвесторами, которые приезжали в Лос-Анджелес из других городов. Получив разъяснения, Виктор сразу захотел включить расходы на отели в бизнес-издержки, что позволяло получить налоговые скидки. Он даже спросил, не помнит ли Хант, сколько он платил в каждом конкретном случае. Хант вспомнил почти все, благо суммы были практически одинаковые, и Виктор вздохнул с облегчением. Вопрос полностью разрешился, и он мог без колебаний включить оплату отелей в список необходимых деловых расходов.

Теперь Виктор был уверен, что и со стороны аудиторов Ханту не грозят никакие неприятности. Его ответы были прямыми и понятными, они полностью удовлетворили Виктора, и он не сомневался, что бухгалтеры японского инвестора тоже не станут сомневаться в их правдивости. Насколько он мог судить, до сих пор аудиторы не нашли в документах Талли и Ханта ничего подозрительного или вызывающего сомнения. Совсем скоро проверка закончится, и все они смогут вернуться к своим обычным делам. Самому Виктору оставалось только задать Талли несколько вопросов наподобие тех, что он задавал Ханту; это было необходимо ему не столько для собственного спокойствия, сколько для того, чтобы внести полную и окончательную ясность в соответствующие статьи ее общего гроссбуха. Быть может, рассуждал Виктор, ему даже удастся добиться для Талли дополнительных налоговых послаблений, если она, как и Хант, снимала номера в отелях не только для себя, но и для своих деловых партнеров.