ходики. Под такую «музыку» я чуть было почти задремал, как вдруг стук в дверь прервал мой покой.

— Товарищ сержант, разрешите к вам? — тихо обратилась Анна.

— В чем дело, сержант Кошкина? — протирая глаза, ответил я.

— Я проходила мимо, и случайно увидела, что у вас горит свет. Время уже позднее, а вы не спите. Я подумала вдруг, что случилось?

— Все в порядке Анна, идите к себе. Завтра тяжелый день.

Вдруг, она заходит ко мне в комнату, закрыв дверь на засов, начинает расстегивать верхние пуговицы своей гимнастерки, и говорит:

— Знаешь Алёш, ты мне понравился еще при первой встрече. Я понимаю, что у тебя жена, и ты её любишь, но она там, в глубоком тылу, а мы с тобой здесь, вдвоём! У меня никогда не было этого, а вдруг завтра нас убьют, и я так и не пойму, что такое быть с мужчиной наедине? Переступи через себя. Давай проведем эту ночь вместе? — обойдя сзади и обняв меня, размеренно говорила она, — Я многого не прошу. Просто сделай мне ребеночка, а то только Господь знает, что останется после меня на этой земле!

Моё сердце колотилось так сильно, что вот-вот, вырвется из груди.

Искушение было настолько велико, что я чуть было не поддался соблазну, ведь я тоже никогда не оставался наедине с женщиной. Даже после свадьбы я не стал этого делать, чтобы на фронте меня грело желание, поскорее вернутся к любимой, и завести ребенка, от той самой единственной и неповторимой.

Благо меня сдерживали эти мысли, и я тут же оттолкнул ее на кровать.

— Приведите себя в порядок, товарищ младший сержант медицинской службы! И будьте любезны покинуть помещение! — застегивая свой ремень на гимнастерке, приказал я.

Анна молча встала с кровати, взяла свои вещи, и уходя, сказала:

— Зря ты так. Я быть может расцвела, находясь с тобой рядом, а ты не можешь принести себя в жертву, ради счастья другой…дурак ты, Петровский!

Сев за стол и закуривая папиросу, я начал размышлять над её словами.

«Возможно, где-то она и права. Родные меня уже давным-давно похоронили. Ксения скорее всего, уже вышла замуж за другого. И действительно, завтра, быть может, мы последний раз живем…» — подумал я, и ударил кулаком по столу, закричал: «Да нет! Бред, какой-то. Она меня ждет! Она обещала! Я поклялся ей, что вернусь. Значит вернусь!» Затушив папиросу, о деревянную столешницу, я с сердечным томлением, лёг обратно спать, уткнувшись лицом к обшарпанной стене.

На утро восемнадцатого числа, ко мне зашел полковник Назаренко.

— Здравствуй Алексей, ну как у тебя, все готово? — спросил нервно он.

— Так точно, Александр Александрович! Мои люди готовы. Когда начинаем? — спросил я.

— По сигналу — красная ракета. Вы за нами следом. Там будет, прямо скажем «мясорубка», поэтому на рожон особо не лезь. Если нам удастся закрепиться на флангах у Вязьмы, то мы обеспечим продвижение 4-ой танковой армии и возьмем в окружение две пехотные дивизии противника, отсекая их от основных сил. И после чего будем держать позиции, до прихода войск. Вот такая вот задача, сержант! — доложил он.

— Сделаем всё, что от нас зависит, товарищ полковник!

— Ну бывай, сержант! — и отдав честь, покинул санчасть.

***

Весь наш полк занял свои позиции в окопах. Ко мне подходит полковник Назаренко. Закуриваем.

— Страшно? — спросил он меня.

— Есть не много… Сколько раз в бою бывал, а все равно как впервые… — ответил я.

— Секунд через десять после нас, сразу выдвигаетесь, а там как Бог даст. По обстановке в общем, ясно? — бросая цигарку установил он.

— Всё понятно товарищ полковник, сделаем! — ответил я, как вдруг, из-за леса взлетает красная ракета.

— Вот и всё…Полк, слушай мою команду! За родину, вперед!!! — скомандовал он, запрыгнув на бруствер окопа, подняв свой наган вверх.

Я судорожно смотрел на часы и ждал своего времени.

— Значит так! Рассыпаемся по флангам, Букин берёт левый, Жадин- правый, а мы с Кошкиной по центру!

— С вами хоть на край света товарищ сержант! — ни показывая ни капли страха, насмехнулась Анна.

— Отставить юмор!

— Как вы думайте, товарищ сержант, все получится? — накидывая санитарную сумку, спросил Жадин.

Доставая из кобуры свой табельный ТТ, я произнёс:

— Не знаю, будет счастье — будем жить! Вперед!

И мы сорвались с места вслед нашим ребятам. Они уже завязали бой с первой линией обороны. Мои ребята рассыпались по флангам, и начали собирать первых раненых.

Мы с Анной спрыгнули во вражеский окоп. Не куда было вступить, кругом горы убитых. Кошкина проверяла, на передке есть ли кто раненый, а я углубился дальше. Повсюду стояли крики и стоны раненых, и я бежал на помощь к каждому. По дороге наткнулся на бойца лет восемнадцати от роду. Он лежал в луже крови и грязи. Его правая нога висела на мышцах, а кость отделена на уровне коленного сустава. Рядом с ним, лежало обезглавленное тело неизвестного бойца. Достав из сумки жгут, я перетянул этому мальчишке ногу выше колена, оставил записку со временем, после чего вскрыв ампулу, ввёл раствор морфина, выше места наложения жгута.

— Где полковник Назаренко? — спросил я у него.

— Не знаю я товарищ сержант, не знаю! — рыдая навзрыд, говорил он, — Нас закидали гранатами, когда мы ворвались в окоп. Мой брат Федька шел впереди меня, а как раздался взрыв, так голова его и покатилась мне под ноги. Я растерялся, товарищ сержант. Тут следом еще одна граната. Я успел её пнуть ногой и вот что получилось…ай мама!!!

— Всё, не плачь боец! Сейчас станет легче. За тобой придут! — успокоив его, я двинулся дальше.

Над головой свистели пули и рвались снаряды. Вокруг лежали изуродованные тела. Вся земля была пропитана кровью. Не заостряя внимания на этом, мне удалось добраться до второй линии обороны. Там зажимая рану на предплечье, матерился полковник Назаренко, подгоняя бойцов на дальнейшее продвижение.

— Товарищ полковник! Александр Александрович, куда вас? Дайте перевяжу! — кричу ему я.

— Да ерунда это Лёха, шальной царапнула. Доложи о потерях!

Накладывая ему давящую повязку, докладываю:

— Очень большие потери, Александр Александрович. Считай, половины уже нет. Там все усеяно трупами!

— Эх, мать твою за ногу! Ладно, давай-ка пошли вперед!

Наши бойцы захватили третью линию обороны противника. Впереди была деревня, где находился штаб одной из частей полевой армии вермахта.

Вскоре подтянулись к этим позициям и мы. Назаренко принял решение захватить штаб.

— Вот значиться что ребятки! Сейчас мы с вами разделимся на группы. Одна группа заходит с севера, другая с юга. После чего стремительным