бога ради, не чувствуй никакого стеснения, ты теперь одна из нас.

— Благодарю, — Марина посмотрела ей в глаза. — Почему вы мне так доверяете? Привезли сюда, в своё убежище, рассказали о своих планах. Вы ведь меня совсем не знаете.

— У нас есть причина тебе доверять, — Нонна прищурилась, будто не желая, чтобы Марина заметила хитринку в её глазах.

— Ясно. И эта причина — нападение на меня монстров.

— Не только. Есть причина посерьёзней.

Марина нахмурилась.

— Опять темните. Если вы мне доверяете, почему не всё рассказываете? Я ведь теперь одна из вас, сами сказали.

— Наберись терпения, — в голосе Нонны проскользнули холодные нотки. — Всему своё время.

— И это время наступит, как я понимаю, когда мы по лучше узнаем друг друга?

— Да, я так тебе сказала, но не совсем это имела в виду. Просто некоторые вещи очень трудно объяснить, лучше увидеть всё своими глазами, прочувствовать. Завтра я тебя кое-куда отвезу, и ты это увидишь. И всё поймёшь.

— И что же я увижу? — разволновалась Марина.

— Нечто удивительное.

Сильные слова. Будто поводыри, манящие в неизведанные страны, в глубины океана, в космические просторы — туда где тайны, много тайн. Марину эти слова буквально зачаровали и больше не хотелось возмущаться и задавать вопросы.

За стенкой раздался громкий стон, больше похожий на болезненный крик.

— Ярослав, — поспешила объяснить Нонна. — Он часто стонет во сне. Жуть какая-то снится.

— Из-за алкоголя, — сделала логичный вывод Марина.

— Возможно. А может, из-за травмы. Он раньше в спецназе служил, случайно ранил кого-то из сослуживцев, его и выгнали. Запил. Однажды с третьего этажа с балкона спьяну свалился, да башкой об бордюр. Другой бы помер, а Ярослав ничего, живой остался, правда с тех пор у него приступы всякие случаются, боли головные. Лечится исключительно водкой.

Марина фыркнула.

— Помогает?

— Да щас, как же! Но он ответил бы тебе иначе. А вообще, он хороший мужик, нетерпеливый только, в бой постоянно рвётся. Злобы в нём много. Его нужно сдерживать, чтобы он чего-нибудь не натворил. Помни об этом. Мы нужны ему, очень нужны.

Что ж, по крайней мере один спецназовец в этой компании всё же есть, с грустной иронией заключила Марина.

Нонна направилась к выходу, возле порога обернулась.

— Скажи, после того, как ты спасла ребёнка от мрази, ты хоть раз об этом пожалела? У тебя ведь после этого поступка вся жизнь с ног на голову перевернулась.

— Увидь я такое снова, поступила бы так же, — уверенно заявила Марина, и она не лукавила, и не набивала себе цену.

Нонна улыбнулась.

— Хорошо. Это я и хотела услышать.

Оставшись одна, Марина несколько минут задумчиво расхаживала по комнате, затем подошла к окну, раздвинула полинявшие занавески. Вдалеке, в ночной темени, с трудом различался чёрный гребень леса. Ей вспомнилось, что вчера, примерно в это же время, она вот так же стояла возле окна в своей квартире. И испытывала тревогу, страх. А сейчас… отчего-то была твёрдая уверенность, что этот дом — надёжное убежище. Здесь её не найдут ни монстры, ни Семён с Мамонтом. Нет, это не вызывало абсолютного спокойствия, но той прежней удушающей тревоги всё же не было. А вот грусть — это да, накатила, да так, что глаза защипало от слёз. Марина считала себя сильной женщиной, но как, чёрт возьми, не расплакаться, когда жизнь раскололась на «до» и «после», словно какая-то вселенская мразь взяла да ударила по ней кувалдой? И что, спрашивается, будет «после»?

Неизвестность. Сплошная неизвестность. Выдержать бы всё это, не сломаться бы.

* * *

Обычно в новых местах люди спят неважно, однако Марина всю ночь проспала как младенец, а утром, после умывания холодной водой, почувствовала себя какой-то обновлённой, готовой, как ей казалось, ко всему, что уготовила судьба. А грусть, словно не сумев преодолеть ночной барьер, осталась где-то там, во вчерашнем вечере, возле окна со старыми занавесками.

Нонна и Инга готовили завтрак, во дворе Ярослав яростно молотил кулаками по набитому песком мешку, изгоняя из себя злобный дух алкоголя, а Вадик внимательно за ним следил, порой тоже начиная наносить удары по воображаемому противнику.

Марина уселась на верхней ступеньке крыльца. Впервые за последние недели у неё не было ощущения, что небо расплачется дождём, хотя погода оставалась всё такой же хмурой. Ей вспомнилось, что сегодня они с Татьяной собирались поехать за город, чтобы развеяться, прогуляться по лесу. Что ж, значит, не суждено. А сестре нужно будет обязательно потом позвонить, успокоить, сказать… что же ей сказать? Что пришлось срочно уехать по важным делам? Каким делам? Танька ведь такая, засыпет вопросами. И на работу нужно позвонить и тоже что-то соврать. Она невесело усмехнулась, ощутив себя секретным агентом, вынужденным жить во лжи, дабы его не расшифровала вражеская разведка.

Вячеслав со всей дури вдарил по мешку, после чего повернулся к Вадику, весело подмигнул ему.

— Ну что, мелкий, спарринг?

— Со мной? — мальчишка рассмеялся. — Да у тебя силёнок не хватит!

Ответом ему стала шутливо свирепая физиономия и грозно сжатый кулак. Завязался не настоящий бой с громкими выкриками «ки-я» и нелепыми ударами.

Марина улыбнулась, подумав, что эти ребята умеют отстраняться от того кошмара, что нависает над ними точно грозовая туча. Это достойно уважения. А ещё её удивили такие перемены в поведении Вячеслава. Вчера он был мрачным, каким-то помятым, а сегодня странным образом преобразился, словно похмельная ночь пошла ему на пользу. Бред, конечно, всё наоборот должно быть, но факт оставался фактом. Видимо, у спецназовцев, даже бывших, как-то иначе устроены психика и возможности организма. Как медицинский работник Марина это не могла ни подтвердить, ни опровергнуть.

— Ты-дыщь! — Вадик якобы нанёс удар по животу Вячеслава. Тот заохал, болезненно скривился, потом поднял руки в положение «сдаюсь!»

На этом игривый спарринг закончился. И вовремя, потому что Инга, выйдя на крыльцо, позвала завтракать. Марина не могла не отметить, что эти люди ведут себя так, будто они — семья. Нонна — бабушка, Вячеслав — её сын, Инга и Вадик — внуки. А ей какая роль отведена в этой псевдосемье? Почему-то на этот вопрос отвечать не хотелось, хотя ответ и напрашивался. Не чувствовала она пока себя среди них своей. Пока — нет.

* * *

Сразу после завтрака, как и обещала, Нонна повезла Марину туда, где та, якобы, должна увидеть нечто удивительное. С ними поехала Инга, у которой в городе были свои дела.

«Газель» шуршала шинами по бетонной дороге, коттеджный посёлок остался позади. Нонна вела машину с привычной небрежность, что выдавало в ней опытного автомобилиста, а то,