— Кого я вижу! Джош Грант собственной персоной! Как поживаешь, сынок?

Джош, покосившись на Тори — почему-то с виноватым видом, — поздоровался с бородачом за руку.

— Привет, Энди, рад тебя видеть.

Энди положил огромную ручищу на плечо Джоша.

— Что заставило тебя спуститься с гор? — Он подмигнул Тори. — Преследуешь эту красотку?

Тори протянула ему руку.

— Тори Лоуэл, я консультант «Грант Спортс» по рекламе.

Узкая ладонь Тори утонула в лапище бородача.

— Энди Фултон к вашим услугам, мэм.

— Я думал, мы встретим тебя на радиостанции, — вставил Джош, — мы были там утром.

— Моя передача идет по вечерам. Обычно я перед работой заглядываю в редакцию газеты и узнаю, нет ли каких свеженьких новостей.

Журналист с радиостанции «Эс-Ви-Би». То-то Тори показалось, что голос мужчины ей знаком. Миссис Уолт не зря назвала его Большим Энди. Ей пришло в голову, что Джош наверняка отлично знал, что передача его друга выходит по вечерам. Значит, он нарочно изменил их сегодняшний график так, чтобы они не встретились с Энди на радио.

Пытаясь помочь Джошу избавиться от встречи, которой он старался избежать, Тори посмотрела на часы и деловито сказала:

— Извините, Энди, но мы торопимся на встречу с редактором.

Джош кивнул.

— Да, Энди, нам пора, рад был тебя видеть…

— Погоди. — Великан почесал бороду. — Я был сегодня на отборочных, почему я тебя там не видел? Боишься, что горы снова тебя поманят?

— На отборочных? — насторожилась Тори. — О чем это он, о соревнованиях?

Джош натянуто рассмеялся.

— Ты же знаешь, мне больше нечего делать на склонах.

Энди нахмурился.

— Это тебе врачи так сказали?

Джош кивнул.

— Мне теперь нужно беречь колено и спину, следующая травма может стать для меня последней.

Тори невольно спросила себя, рассказывал ли Джош кому-нибудь о том, что с ним произошло.

— Я бы сказал, что твоя предыдущая травма тоже едва не стала последней. — Энди наставил на Джоша мясистый палец. — К мнению врачей надо прислушиваться, но не стоит бросать спорт, который ты любишь. Тебе есть чему поучить новичков. Теперь, когда тебя нет на соревнованиях, мне даже неинтересно стало их комментировать. — Энди повернулся к Тори. — Говорите, вы его консультант? Почему же вы не воспользовались случаем представить публике продукцию его фирмы? По-моему, более подходящего момента нарочно не придумаешь, сегодня в Вейле собралась целая толпа потенциальных покупателей.

Тори тоже так считала. И ведь она спросила Джоша напрямик, не о горнолыжных ли соревнованиях говорил Брайан, а Джош ей солгал. Как бы Тори ни хотелось, чтобы их отношения сложились по-другому, факт оставался фактом: спустя восемь лет Джош по-прежнему играет с ней в игры.

По дороге из редакции Джош смотрел только вперед, на дорогу, но, и не глядя на Тори, знал, что она хмурится. На самом деле Тори была в ярости. Она говорила с Энди вежливо, но чуткий слух Джоша уловил в ее голосе признаки с трудом сдерживаемого гнева. Как и подобает настоящему профессионалу, Тори до конца встречи с редактором газеты ни словом не обмолвилась об отборочных соревнованиях. А Джош не успел перед ней до начала встречи извиниться. В результате он чувствовал себя последним мерзавцем. Не то чтобы он боялся гор, как заподозрил Энди, наоборот, он каждый день искал предлог встать на лыжи. Иногда для развлечения он выполнял тренировочные повороты, но старался не терять над собой контроль. Но подняться на настоящую гору и помчаться с нее, обгоняя ветер, ему больше не суждено.

Эта мысль грызла Джоша изнутри. Как бы успешно ни шли дела в его молодой фирме, в глубине души Джош всегда боялся оказаться неудачником. Он сомневался, что сможет удовольствоваться жизнью степенного бизнесмена, пусть даже успешного. Но если возбуждение, которое давали ему горы, компенсировать возбуждением, которое он получает от Тори, может быть, жизнь бизнесмена окажется не такой уж скучной.

Они ехали в молчании. Тори смотрела в окно, чтобы не пропустить отель, где Джош забронировал номер. Джоша же терзали воспоминания о спутанных после сна волосах Тори, о ее низком, хрипловатом спросонья голосе. Губы цвета персика, казалось, так и манили его, даже когда были сердито сжаты, как сейчас. Он пытался придумать что-нибудь, что поможет Тори его простить. Джош боялся, что сойдет с ума, если ему придется еще одну ночь мечтать о Тори, оставаясь в другой постели, в другом номере.

Он поймал себе на мысли, что чем больше думает о Тори, тем меньше его манят горы, тем слабее становятся сожаления о том, чего он лишился из-за травмы. Почему он раньше не понимал, что Тори способна заполнить пустоту в его душе?

И вдруг Джоша осенило — ему пришел в голову беспроигрышный способ смягчить сердце Тори. Он повернулся к ней и указал на пологий холм неподалеку от гостиницы, в которой они остановились.

— Тори, не хочешь покататься на санках?

Прошло два часа. Тори была мокрой как мышь под метлой, зато ее гнев испарился без остатка. Ей, конечно, не нравилось, что Джош играет с ней в игры, но она обожала кататься на санках, и Джош это знал.

Тори присела на корточки под старой раскидистой елью и, загораживаясь санками, как щитом, запустила в Джоша снежком. Оказалось, что швыряться в Джоша всякими предметами очень полезно — это позволяло выпустить пар.

Джош подбежал и тряхнул нижнюю ветку. С ветки сорвался пласт снега и накрыл их обоих пушистым одеялом. Снег забился в волосы Тори, ей стало холодно, но возвращаться в отель не хотелось. Во-первых, она любила валяться в снегу, а во-вторых, она боялась, что набросится на Джоша — как только ее пальцы достаточно оттают, чтобы в него вцепиться. Тори как могла боролась со своим влечением к Джошу, но не смогла его побороть. Видно, пришло время признать, что она не забыла Джоша. Раз уж так сложилось, возможно, разумнее всего было бы повести себя по-взрослому — проявить мудрость и признать свое влечение, вместо того чтобы закрывать на него глаза.

Тори выглянула из-за санок и посмотрела на Джоша. Он отбежал футов на десять и скатывал очередную порцию снежков. Даже в промокших черных джинсах и в красной спортивной куртке Джош смотрелся так, что простая смертная не могла перед ним устоять. На его темных волосах и ресницах оседали снежинки. Солнце клонилось к закату, и длинные тени придавали лицу Джоша нечто пугающее, несмотря на то что он улыбался.

Тори завороженно наблюдала, как он лепит снежок. Ей вдруг представилось, что бы она почувствовала, если бы вместо снежка пальцы Джоша мяли ее плоть. По ее спине пробежал холодок, не имеющий отношения ни к снегу, ни к ветру. Она хотела его так сильно, что это причиняло ей физическую боль. И неважно, что Джош ее обманул, чтобы увезти из Вейла, — это не притупляло остроту ее желания.