Все тут за меня. Ну, разве что, кроме Багратиона. Зато экспедитор с княгинями Бесоновыми прямо подлизывают.

— Второе нападение произошло на поле, — продолжаю я. — Принц Ричард подтвердит, что мяч лежал на земле, а Амиран продолжал обстреливать меня техниками. Он целился насмерть.

— Бред, — фыркает Петрес так, что слюни разлетаются по гостиной. Княгини Бесоновы достают платки и вытирают свои личики. — Мой сын мог просто заиграться, войдя в раж. Только и всего.

— Ваш сын чуть не прикончил меня, — жестко говорю. — На глазах тысяч зрителей. Но вы продолжаете упорствовать в своем глупом оправдании бесчестности Амирана. Что же, раз род Беридзе не признает свою вину, я вижу только один способ решить вопрос, — делаю паузу. — Дуэль глав родов.

Глава 8 — Усадьба

— Погоди, Сеня, с дуэлью, — вмешивается Волконский, взволнованно вскинув руку. — Зачем же так сгоряча рубить? Зачем еще смерти? Пора закончить эту вражду. Уже погиб юноша Амиран, уже погибли многие Беридзе. По глупости погибли, по страшно большой глупости. Давайте выясним, кто виноват, и стребуем с него компенсацию. Как считаете, Циури Томаз-дзе?

— Согласен, Аркадий Валерьевич, — вынужденно говорит князь Багратион. — Здесь нужно расследование и независимое судейство. Хотя, ведь дуэль тоже суд богов. Разве нет? Сварог и Перун насквозь видят сердца сражающихся и присуждают победу самому честному и благородному дуэлянту. Так почему бы не устроить битву хотя бы двух воинов?

Дана фыркает.

— Выставите матерого Рыкаря против подростка? Вы это называете битвой воинов? Серьезно?

— Они в равных условиях, — замечает Багратион. — Оба главы, оба имеют претензии друг к другу.

— И всё же, прежде чем нагружать богов судейством, я бы сначала выслушала истца и ответчика, — замечает Аяно. — Вдруг мы сами управимся.

— Верно-верно, — кивает Аркадий.

Экспедитор лишь ведет рукой в воздухе, предоставляя решение вопроса собравшимся.

Ммм, понятно, почему Волконский против дуэли. Думает, что Рыкарь-Петрес от меня сухого места не оставит. В глазах князя я-то всего лишь Кмет, да еще импульсивный молодой подросток, пускай и гений, пускай и удачливый предприниматель. У Волконского наверняка сложилось мнение, что я достиг местных высот нахрапом, благодаря ситуативной смекалке, совсем без предварительной подготовки, а если так, то удача от меня рано или поздно отвернется. И он лишится золотоносного гуся.

Аяно точно не против дуэли, но прежде хочет разобраться в произошедшем — так самурайка сможет дополнить мнение обо мне. А этого они с Софией давно и добиваются. В смысле изучают меня, как энтомологи жука.

Багратиону же выгодно замять вопрос с меньшими для себя потерями. Поэтому он за дуэль. Как только меня кокнут, претензии снимутся.

А экспедитор просто придерживается моей линии переговоров. Его конфликт дворян, похоже, вообще не волнует, он активизируется если Бесоновы захотят меня прибрать к рукам. В этом случае я получу и от Тайной канцелярии не менее выгодное предложение. Можно этим воспользоваться.

— Предлагаю позвать свидетелей, — вставляю я. — А именно, вызвать товарищей Амирана по ватагае. Демоники Сумрак, Плеть и четыре Кмета.

— Хорошая мысль, — оживляется Волконский и смотрит на Багратиона. — Циури Томаз-дзе, эти мальчики же ваши вассалы? Организуете их прибытие?

— Да-да, — совсем не радуется грузинский князь, доставая мобильник. — Позову.

По телефону Багратион срочно вызывает «волков», затем отчитывается:

— Полчаса и все прибудут.

Волконский предлагает пока организовать небольшой перерыв в переговорах. Все встают и разбредаются по дому. В том числе и я. Нужно привести мысли в порядок. Мне позарез нужна дуэль. Покончу с Петресом, заберу пару заводов и вернусь домой. Незачем тянуть этот вопрос неделями. Вообще, перерыв тем хорош, что у грузина появилось время обдумать, а выгодна ли ему самому дуэль. Еще минуту назад он сомневался и не выразил своего мнения перед князьями. А сейчас покумекает, еще раз посмотрит запись матча, где я совсем не блещу способностями Полковоя и решит, надеюсь, в пользу поединка.

Забредаю в библиотеку со стеллажами книг. Заодно оказываюсь поблизости от ушедшего в кабинет по соседству Петреса. Стоя у стены, я слушаю, как грузин разговаривает с неким Мосэ. Слишком уж тонкие перегородки в этой усадьбе, всё слышно.

— Ты еще раз проанализировал информацию о сопляке? — спрашивает Петрес. — Понял, с кем мы имеем дело?

— Понял, батоно, — отвечает голос с сильным южным акцентом. — Он точно не Полковой, даже не Рыкарь. Техники оригинальные, явно не Ярила-база, но эти огненные вспышки не тянут на Рыкаря. Вроде бы называются Багровыми выстрелами. Я определил название по косвенным данным.

— А тот горящий доспех? — допытывается глава рода. — Очень уж похож на стихийный.

— Горящая вуаль, — отвечает разведчик. — Лишь подобие стихийного доспеха. Слабая версия, выдуманная родом Беркутовых для большей защиты своих Кметов. Не выдержит ни кумулятивного заряда, ни попадания шестидесятимиллиметровой пушки. В целом техники у парня сильные. Кмета из Ярилы-базы он сделает, но на Рыкаря не тянут.

— Значит, мои шансы велики, — задумывается Петрес. — Неужели сопляк сглупил и просто-напросто прет на рожон?

— Очень похоже, батоно.

— Остается одна неясность, — произносит глава. — Чертов Лунный плясун. В Волчьей яме сражался минимум Полковой, если вообще не Воевода. Он ведь уделал Ричарда Тюдора-Бесонова с Громовыми когтями.

— Вас смущают татуировки Беркутова, батоно?

— Конечно, татуировки, будь они неладны! — раздается деревянный стук. Может быть, Петрес в сердцах стукнул по столу.

— Не могу ничего предположить, батоно. Тот участник турнира очень силен. А Беркутов всего лишь Кмет. Это точно.

— Кхм, кхм. Возможно, Лунный плясун — человек Беркутова, но не он сам.

— Простите. Как это объясняет одинаковые татуировки, батоно?

— Просто Плясун нарисовал себе те же наколки, что у своего господина. Своего рода личный герб Беркутова. Тогда действительно это объясняет расхожесть сил Плясуна и сопляка.

— Мы не знаем этого, наверняка. Батоно, стоит ли рисковать?

Наступает молчание. Я успеваю взять с полки учебник по географии Кавказа и пролистать пару страниц, прежде чем «батоно» отвечает.

— Еще как стоит, Мосэ. Мы с тобой — сыны гор, настоящие мужчины и воины. Мы не боимся никакого противника и никогда не отступаем, пускай бояться «руси вания», это их удел. А мы, грузины, бесстрашны и непобедимы.

— Батоно, красиво сказано, — воодушевленно отвечает Мосэ. Он, похоже, даже прослезился. — Великие слова, батоно! Великие!

— Всего лишь наш образ жизни, Мосэ. Всего лишь путь горца, Мосэ.

— Да, батоно! Отомстите за Амирана этому «вания»!

— Всему свое время.

Фыркнув про себя, я кладу книжку на место. Ага, великие слова. Тоже мне, бесстрашные мужчины. Много бесстрашия надо, чтобы выступить в смертельном поединке против пацаненка-Кмета? Видимо, для «сынов гор» очень даже много. Пока Петрес не пришел к выводу, что я не Плясун, даже не думал