обстановку, что не способствует поиску истины и торжеству правды, в которой, как известно, сила, а Арсений находится на территории своего оппонента, выходит ему некомфортно, надо это срочно исправлять. Во время этих слов Аяно закатывала глаза и даже фыркала.

— Как же, некомфортно, — бросила она в сторону, не выдержав. — Некомфортно даже больше, чем с Полковоем один на один или в мясорубке с Абсолютом.

К счастью, слова княгини мало кто уразумел. Разве что Волконский. А Дана недоуменно посмотрела на «сестру» по семейному очагу:

— Когда это ты успела порубить Полковоя, Ая?

— Да не я, — отмахнулась самурайка, но палить меня ей невыгодно, у нас и так отношения с Бесоновыми на ахти. Поэтому княгиня просто отложила объяснение на потом: — Потом расскажу, сейчас это не принципиально уже. Всё равно Арсений у нас резко застеснялся сражаться при свидетелях.

Офигенно. Японка разве что мне язык не показала. А Дана, смекнув о ком была речь, удивленно на меня посмотрела.

В итоге пропустили только пять человек на мой выбор. Я решил, что ими будут «броненосцы»: Тимофей, Василина, Ахмат, Ренат и Ваня-Кикер. Да, не Кметы, да, не самые мощные, учитывая «Псов войны» Степанева. Зато верные, к тому же, половина «броненосцев» считает меня богом. А драться моим людям и не предстоит, надеюсь, лишь постоят на входе. Насмерть постоят, если придется.

— Кавказ, — обращаюсь к Ахмату, как главному «броненосцу». — Никто не должен войти в зал. Я получил дозволение от обоих князей — наших с Петресом сюзеренов. Если кто-то решит вломиться, задерживай. Всё равно будут переть — стреляй на поражение, если только это не будет кто-то из великокняжеских особ. Тогда палите хотя бы в воздух, чтобы я услышал о незваных гостях. Особенно это касается, — сбавляю тон. — Слепого кота.

— Понял, господин, — громадный Ахмат кланяется. — Мышь не проскочит, не то, что кот. Не волнуйтесь. Удачи в поединке.

— Удачи, господин! — горячо восклицает Василина.

«Броненосцы» и часть вооруженных грузин остаются снаружи, а мы с секундантами и Петресем наконец возвращаемся в распахнутый зал. Подстраховка нужна и на случай вторжения людей Петреса. В этом случае «броненосцы» откроют огонь, княгини с экспедитором услышат, и грузину влетит немаленько. Хотя, вряд ли он осмеется мухлевать при Аркадии Валерьевиче. Тогда уж и князя придется устранить, а это чревато огромными потерями. Слишком огромный риск для «настоящих мужчин и сынов гор».

Железные двери захлопываются за нашими спинами с громким лязгом.

— Прошу в куб, господа, — указывает Волконский на арену. Князь уже огляделся и, как старший, взял бразды руководства в свои руки. — Раз мы не позаботились об отдельном судье, то я выполню его функции. Если вы не против, Петрес?

— Не против, Ваше Сиятельство, — чуть кланяется грузин. — Судье здесь требуется лишь объявить начало боя. Ведь у нас с молодым Беркутовым смертельная дуэль.

— Хм, ну, в общем-то, вы правы, за исключением некоторых аспектов. Что ж опустим их до боя. А ты, Сеня? — просто из вежливости спрашивает Волконский. — Согласен на мое судейство? Конечно, без поблажек для кого-либо.

— Это большая честь — иметь вас не только в секундантах, но и судьях, — воодушевленно отвечаю. — А в вашем честном судействе я и не сомневаюсь.

Наконец заходим в аквариум. В центре арены я встаю напротив Петреса, Волконский занимает позицию между нами. Только Мосэ топчется как неприкаянный у барьера с внутренней стороны.

— Итак, посторонние, выйдите за периметр арены, — строго говорит Волконский, и второй секундант тут же торопится вывалиться за стеклянную дверь. — Сейчас пройдет страшный поединок. Страшный, потому что ни один из вас не собирается оставлять своего противника в живых. Ведь вы оба хотите смертельной дуэли? Никто не передумал?

— Нет, княже, — одновременно с грузином отвечаю. Наверное, это единственный случай нашего с ним единодушия в каком-либо вопросе.

— Раз это смертельная дуэль, сейчас я тоже сойду с арены, — продолжает Волконский. — И вы останетесь одни. После этого выйдет только один. Напоследок услышьте мою просьбу. Несмотря на самый радикальный из всех возможных формат поединка, я прошу вас до конца оставаться дворянами. Не допускайте подлых приемов. Не позорьте себя подлым нарушением дворянского кодекса. Просто деритесь честно до самого конца. До встречи, победитель. Начало боя я объявлю уже снаружи.

На этой красивой ноте князь выходит через приоткрытую стеклянную дверь.

— Поединщики, разойдитесь по противоположным углам, — велит Волконский. — Арсений, готов?

— Да, — киваю, отойдя спиной вперед к барьеру.

— Петрес, вы готовы?

— Готов, — дергает головой грузин, заняв позицию в другом углу.

— В бой! — громогласным басом князь оглашает начало поединка.

Мигом врубаю доспех. Честно говоря, я и так держал повышенную энергетическую плотность над своей кожей. Даже на совещании с князьями. В доме врага нахожусь как-никак. Вдруг пуля прилетит из-за угла. Конечно, эта «плотность» не остановит свинцовый град, но не даст пробить меня насквозь, а там и регенерация подсобит. Сейчас же просто укрепил энерегетическую оболочку до полноценного доспеха.

В ту же секунду воздух вокруг меня детонирует. Я оказываюсь в эпицентре мини-взрыва. Огненный купол окутывает со всех сторон. Ударная волна прибивает меня к бетонному полу. И сразу же новые взрывы каскадом обрушиваются сверху. Бах-ба-бах сливаются в один слитый:

БА-А-АХ!

Горящая вуаль вспыхивает под этим навесом огня. Меня не расквашивает, не сжигает, как надеется Петрес. Двойная защита выдерживает. Удары не проходят бесследно. Ментальные скрепы трещат, энергетические узлы вкачивают уйму живы из «колодцев». Но грузин не останавливается. Он показывает истинную мощь многоопытного Рыкаря. Обрушивает сокрушительную атаку пятого ранга. Прогресс роста из Кмета в Рыкаря отражается в объемных техниках. Это если упустить прочие нюансы, как, например, рост крепкости доспеха. Именно объемные техники дают тебе способность сжигать отряды обычных боевиков. Ты уже не пускаешь на каждого противника отдельный файербол, а громишь навесным огнем всё, что движется.

И Петрес решил накрыть меня чередой взрывов. Он не останавливается, не дает мне шанс даже дернуться в сторону, не то, чтобы сбежать в другой угол арены. Грузин повторяет объемную технику раз за разом. Взрыв за взрывом.

Я не сопротивляюсь ударным волнам сверху. Скрестив руки на груди, группируюсь на полу. Красные языки Вуали разлетаются в клочья. Ментальная броня Ярилы-царя сдает, выдержав сколько смогла. Всё же защита Кмета — это защита Кмета. Она не рассчитана на многоуровневые техники Рыкарей. А Петрес разошелся, решил показать всё на что способен. Излить всю живу из «колодцев». Следующим должен сдать ментальный доспех. И он сдаст совсем скоро.

Жар нагревает щиты и охватывает мое тело. Тепло передается татуировкам на теле и лице. Золотая вязь частично впитывает