— Бриэль!

— Не нужно нянчиться со мной, Вали. Он пытался убить меня раньше, как-то раз был даже ближе, чем я хотела. Но не переживай, я приберегла для него стрелу, — она подняла лук и посмотрела на меня. — Помолись Элавин за меня. Или другим богам, если они слушают.

Она подняла ногу, готовая выйти из круга. Я сжала ее руку.

— Стой. Нельзя просто ходить и убивать людей.

— Он — не человек, Вали, — Бриэль зарычала, попыталась вырваться, но я не отпустила. — Он из существ бабули. И он злой и хитрый, как все они.

— Но она не будет злиться, если ты убьешь ее слугу?

— Не за этого. Она может даже наградить меня за это! — Бриэль пожала плечами, попыталась вырваться снова. — Все хорошо, Вали. Чем скорее ты дашь мне сделать это, тем быстрее мы найдем твоего мужа.

Я стиснула зубы.

— Никто не умрет тут, если я могу повлиять на это.

Бриэль закатила глаза.

— Что ты предлагаешь? Не знаю, как ты, но я не хочу жить в круге поганок!

Но я уже соображала. Свободная ладонь потянулась к ожерелью, и я ощутила маленькие медальоны на коже. Они стали близкими мне, и я почти забыла о них. Я погладила один неуверенно. Может… может…

— Есть идея. Поверь мне, Бриэль.

— Что ты собираешься сделать? Перелететь через стену? — Бриэль покачала головой. — Не сработает. Стена зачарована и выше, чем выглядит. И мне не нравится высота.

— Нет, — я играла с застежкой медальона. — У меня есть идея лучше.

Бриэль не успела возразить, я вышла из круга обманщиков. Воздух смертности тут же обрушился на меня, и меня мутило. Это был мир смертных? Или близкий к нему? Магия в моих медальонах переживет контакт с воздухом тут?

Нужно было рискнуть. Но, может… может…

— Что ты делаешь? — Бриэль появилась рядом со мной, тряхнула волосами, все еще сжимая лук. — Ты сошла с ума? Я же говорю, Дир опаснее, чем ты знаешь! Если не послушаешь меня, ты можешь…

Я открыла медальон. Бриэль удивленно вскрикнула, густой туман полился в воздух вокруг нас, влажный, кружащийся, путающий все чувства. Я вытянула ладонь, боясь, что магия рассеется. Но мои пальцы задели то, что я могла держать. Ткань из тумана, влажная, но осязаемая.

Мы стояли вместе в центре, окутанные.

— Что это такое? — Бриэль едва дышала.

— Туман, — просто ответила я. — И он мой.

Она молчала миг, словно обдумывала мои слова. Но она видела, как я летала, уже дважды. Может, это не казалось странным. Она проворчала через миг:

— Я ничего не вижу. Ты хочешь брести вслепую в лесу, врезаться в деревья и кусты?

— Нет, — я чуть подвинула ткань. Она поддалась, и появилось узкое отверстие, в которое было видно путь. В остальном нас окружал густой туман. — Держись за руку, Бриэль.

Она ворчала, но послушалась. Я пошла туда, откуда мы пришли, следуя за тропой, которую мы оставили, пока бежали. Может, ткань из тени была лучше, но она была тонкой, ее вряд ли хватило на нас обеих. Туман ощущался почти бесконечным, разнесся среди деревьев и веток, густой, как осенним утром.

— Он все еще может учуять нас, — прошипела Бриэль. — И услышать.

— Тогда лучше спешить, — сказала я, но не двигалась быстрее. Иначе я могла заблудиться в своем тумане. И я не боялась, что меня заметят. Облако подавляло все чувства. Даже оборотню будет сложно что-то отыскать в тумане.

Мы вдруг наткнулись на стену. Я чуть не врезалась, но вовремя остановилась.

— Ах! — охнула Бриэль, вытянула руку и ощутила камни. — Ты это сделала, Вали!

Как только слова сорвались с ее губ, рычание возмущенно зазвучало за нами. Мы повернулись. Среди тумана был огромный силуэт?

— Где врата? — выдохнула я.

— Сюда. Быстро! — Бриэль потянула меня вправо. Мы побежали, тянули туман за собой. Что-то больше и тяжелое преследовало, шумно дыша за нашими шеями. Зазвучало еще рычание, дрожало на моей спине.

Моя левая ладонь скользила по стене, но вдруг наткнулась на пустоту и… железо. Прочный прут из железа.

— Вот! — выдохнула я. — Бриэль, врата!

Сестра подвинула туман и сжала толстый железный прут.

— Бабуля! — закричала она, ее голос странно подавлял туман. — Бабуля! Бабуля Доррел!

Рычание звучало снова, ближе, чем раньше.

— Он тебя услышит! — выдохнула я.

— Надеюсь, бабуля тоже, — Бриэль встала на носочки, словно это могло помочь, и закричала изо всех сил. — Бабуля Доррел!

Туман дрожал, натянулся, словно что-то схватило ткань и пыталось порвать ее силой. Я подавила крик и сжала ткань. Послышался звук рвущейся ткани, и участок без тумана появился передо мной.

Появился оборотень. Стоял в десяти ярдах от нас. Его мускулистый торс блестел в свете луны, длинные передние лапы заканчивались ладонями с когтями, терзали землю. Его голова была как у волка, но и как у человека, жуткая смесь не должна была находиться ни в одном из миров.

Бриэль повернулась, встала передо мной, подняла лук со стрелой. Оборотень оскалился, показывая длинные желтые зубы.

— Да, — прорычала громко Бриэль. — Вот так. Еще шаг. Еще один.

Оборотень поднял большую ладонь и опустил, перенося на нее вес.

Бриэль не выстрелила. Ее рука дрожала, кончик стрелы трясся.

— Бриэль! — прошипела я. Я не знала, хотела ли, чтобы сестра стреляла. Но что-то в ее глазах пугало меня, жестокость вместе… с чем? Я не могла понять, что это была за эмоция. Это… могло быть сострадание?

Оборотень зарычал. Сел на корточки.

С жутким скрежетом металла, бьющим по голове, врата открылись за нами. Сильный голос заявил:

— Хватит. Дир, на место. А ты, девица, убери игрушки, пока не навредила никому.

Я развернулась и посмотрела на высокую фигуру, обрамленную прутьями ворот. Женщина с огненными волосами, красиво уложенными на ее голове, делая ее еще выше.

Она посмотрела свысока на мое лицо, чуть скривила губы.

— Итак, — сказала она, — ты все-таки решила навестить бабушку, Валера?

10

Элората Доррел была, пожалуй, самой красивой женщиной из всех, кого я видела. Высокая, тонкая, с длинной лебединой шеей. Она не выглядела юно. Но даже морщинки не портили ее изящное лицо. Ее губы были полными и розовыми, их форма намекала, словно они любили улыбаться, но такая фривольность была ниже нее. Может, было время, когда тот рот с готовностью улыбался, но это время давно прошло.

Бабуля махнула властно рукой, длинный бархатный рукав ниспадал с ее локтя почти до земли. Оборотень ответил на жест, как на