это узнать? Стоит ли посвятить в эту тайну Миру, чтобы вместе ее разгадывать. И не пожалеем ли мы о том, что все узнаем.

Глава 21.

Мирослава

Это лето я вспоминала очень долго. В моем сердце оно оставило значительную печать. Ту самую, которую оставил на мне Ярослав. Не было ни дня, чтобы не провели вместе. И мне даже не пришлось покидать тренировки по фигурному катанию. Просто теперь он был на каждой, смотрел только на меня, а я смотрела на него, когда он играл в хоккей. Мама вечно пыталась сделать нашу жизнь сложнее, придумывала новые правила, порой напрямую пыталась развести нас в разные стороны, даже намекнула однажды, что именно Ярослав подставил Диану. Но я не поверила ей. Теперь верила только Ярославу. С ним у меня словно выросли крылья. Он ничего не запрещал мне, не бегал жаловаться, а все потому, что теперь все время находился со мной. Каждый миг, каждое мгновение. Разбитая коленка, сломанная рука, ссора с Дианой, которой, оказывается, Ярослав очень нравится. Он словно мой фотоальбом, в котором хранились самые яркие и не очень моменты этих двух месяцев. Ссоры забылись, мы стали по-настоящему близки. И главное — он мог ответить на любой вопрос в отличие от родителей, которые постоянно просили посмотреть в Гугле. И только одно омрачало нашу дружбу. Его неумное желание забраться в сейф в родительской комнате. Он порой просил узнать ту или иную информацию, в основном цифры значительных дат. И злился, когда очередной набор цифр не подходил.

— А не проще узнать у папы? Он так тебя любит, неужели откажет? — спросила я в последний день лета, пока крутилась в новом школьном костюме. Завтра мне предстояло пойти в новый класс и не хотелось выполнять дурацкие поручения Ярослава. Тем более что они ни к чему не приводили.

— Он тут же перестанет мне доверять, если я начну спрашивать прямо. Тебе не надоело на себя пялиться? — читал он свою книгу по бизнесу. Но я-то знала, что у него там комиксы. Он делает все, чтобы заслужить расположение папы, хотя я не понимала, куда уж больше. Тот даже его на охоту брал в чисто мужской компании.

— Я же красивая. Мне нравится смотреть на себя. Разве я не красивая?

— Свет мой зеркальце, скажи, — усмехнулся этот дурак и посмотрел на часы. — Ладно, давай на боковую. Завтра в школу.

— Ты волнуешься? — спросила я вслед, и он пожал плечами.

— Я же не девочка, чтобы волноваться.

— Но ведь будут новые одноклассники. Ты мне вообще ничего про старых не рассказываешь.

— Они мне были не интересны. Впрочем, не думаю, что что-то изменится здесь.

— А ты не боишься, что тебя будут обижать?

— Главное, чтобы не обижали тебя, Мира, — последний раз оглядел он мои белые носочки, юбку солнышком и рубашку. — А я сын хозяина города. Кто меня тронет…

И то верно. Он кивнул и вышел, а я еще раз крутанулась перед зеркалом и стала все снимать как раз, когда пришла мама.

— Наболтались? — тогда я еще не понимала, почему она была так недовольна нашей крепкой дружбой и обижалась на нее.

— Почему ты не любишь Ярослава?! Ведь он такой хороший! Заботится обо мне.

— Порой мне кажется, что чересчур заботится.

Мама помогла мне развесить вещи, расчесать перед сном волосы.

— Это плохо?

— Это… — она посмотрела на меня в зеркало, но не отрыла рот, словно не знала, что сказать. — Неплохо. Просто у каждой девочки должны быть подружки, а ты со своими уже не дружишь.

— Потому что они дуры, — пробурчала я, вспоминая девчонок с катка. Они думают, что, если будут на меня косо смотреть и смеяться за спиной, а в глаза лебезить, меня это устроит. Но Ярослав рассказал, что они про меня думают. Считают, что, если бы не деньги папы, ничего бы у меня не получалось. Что деньги никогда не заменят настоящий талант. — Мне с ними не интересно. В школе я обязательно заведу новых.

Но я ошибалась. Вся радость первого дня школы омрачилась тем, что со мной никто не хотел разговаривать. Кто-то дружил с Дианой, и она всем обо мне рассказала, а кто-то боялся сказать мне лишнее слово, как только узнавал, кто мой папа. Словно папа — какой-то дьявол. К концу первого дня я не пошла со всеми запускать шары, а осталась реветь в туалете, сдергивая банты. Которые мне с такой тщательностью завязывала бабушка Лара. Они с дедушкой пришли проводить нас с Ярославом в школу.

Я утирала слезы, обхватив колени, ненавидя все на свете, особенно Ярослава, который ни на одной перемене не зашел ко мне.

Может быть, если бы одноклассники увидели моего брата, что-нибудь бы изменилось. Ну хоть что-нибудь. Я сразу забыла радость любимых уроков. Прелесть лучшего в классе ответа. Я не хотела быть одной, я хотела иметь друзей. Много друзей, с которыми можно просто шутить, обмениваться наклейками и беззаботно смеяться над котиками в ленте сети.

Внезапно дверь открылась, и мои и без того растрепанные волосы взметнулись. На пороге женского туалета стоял Ярослав, почти не запыхавшийся, но, судя по волосам, он бежал.

— Я не понял. Ты почему здесь? Кто обидел?

— Никто. Выйди, это женский туалет. И вообще, уйди от меня. Дай поплакать.

Глава 22.

Ярослав

Мне все кажется это таким детским садом. Я вообще не понимаю, зачем люди плачут. Как будто это что-то изменит. Сделает лучше. Не проще ли решать проблемы, а не ныть о них?

Но Мира не так часто плачет. Неужели действительно что-то серьезное?

Я сел на корточки, убрал с влажного лица локон и поднял пальцем лицо, чтобы она посмотрела на меня.

Хотелось встряхнуть ее, потребовать ответа. Но я, как можно мягче сказал.

— Да ты плачь на здоровье, просто скажи, чего ноешь?

— Они… — всхлипнула она, и я напрягся всем телом, готовый бежать и бить морды. — Они не хотят со мной разговаривать. Боятся меня, считают, не знаю… У меня нет друзей. Была Диана, а теперь она смеется за моей спиной. Ну, что ты так смотришь?! Зачем я тебе это рассказала? Чтобы ты тоже надо мной смеялся?!

Да, с Дианой может и нехорошо