— А на неё, эту вашу охрану, нападать не будут… Вашим бойцам придётся выбирать — атаковать убийц в черте города, получив красный билет, или не атаковать… — шептал я, заставляя Брихтена вслушиваться, а остальных грозно на меня зыркать. — Пройдёт день, и ваши верные стражи, если «Небожительниц» все же решатся захватить, окажутся под ударом. Начнётся охота. К моменту вашего возрождения все они будут убиты. Несколько недель, куча денег, две-три наёмнических жизни — и всё. Вы станете просто трупом, а у «Небожительниц» появится новый хозяин.

— Босс, вчера в город три группы вошли… Могу узнать, что за черти, — пролаял гнолл.

— Джахар… Это он мутит воду! Ему давненько пора сваливать отсюда, а он всё обрастает и обрастает жиром. Половина изумрудного квартала у него в должниках… — задумчиво произнёс ещё один страж.

— Заткнулись все! — рявкнул мой пузатый оригинал. — Что за таверна?

Глава 6

— Что за таверна, я спрашиваю⁈

— А я по чём знаю? Первый день был. Ходил, слушал, пытался понять как быть и что делать. Кто же знал, что судьба сведёт меня с вами?

— Выглядела как? У той площади пять таверн стоит.

— Там булавы скрещенные над деревом на входе…

— Да драть мать всех ящеров… Зубастых таверна! — выругался кто-то.

Это я удачно попал. Теперь точно всё на Джахара свалят.

— Келиос, отправь братьев узнать, о чём птичка шепчет, — приказал Брихтен.

— Сделаю, босс. Собрать бойцов на всякий случай?

— Только не скопом, а по одному. И всех в «Небожительниц» отправляй, пусть перекроют входы-выходы. Не привлекая внимание. Выступление на вечер отменяем. Всех на хрен выгнать! Уверен: среди клиентов сидит какая-то крыса, что собирает информацию. Недовольным вместо вечернего билета выдай сразу два, чтобы не топтались под дверями. Если всё подтвердится… Будет этому наглому попугаю наука, что не ко всем здесь можно относиться как к ничтожеству. Да и зарвался он в последнее время.

Погрузившись в подготовку к столкновению, про меня на какое-то время забыли. Я невинно хлопал глазами, всем видом показывая, что свой, а дружба с ящерами и попугаями меня не интересует. И вообще, готов, мол, служить и рвать на части по первому приказу.

Не помогло. Какие-никакие мозги у Брихтена имелись. Запер меня в подвале тюрьмы-борделя. Я, конечно, в любой момент мог выбраться, но запасы божественности подросли слабо, и трансформацию трогать не хотелось. Сбегать — тоже. Это всегда успеется. Мне интересно, чем это всё кончится. Получится ли устроить битву двух акул, оставаясь маленькой пираньей неподалёку? Хотя, какие с них акулы?

И совесть моя чиста на сто процентов. Я их не звал и не просил меня преследовать и атаковать. И, хоть и получил четыре листа, никого, кроме как на арене, не убил. Поэтому имею полное моральное право на маленькую шалость для тех, кто точит на меня зуб.

Дверь в подвал, куда меня посадили и держали с полудня, открылась. Ко мне, прикованному к стене, вошла миловидная человеческая девушка. Худенькая, стройная и с яркими, огненного цвета волосами. Она принесла поднос с водой и булочкой, который поставила рядом.

— Хозяин приказал накормить и напоить вас. Но, так как ваши руки скованы, позвольте помочь, — поклонилась она, взяв кувшин.

— Спасибо.

Я слегка перекусил, наслаждаясь заботой этой малышки. На её руках и под одеждой заметил синяки. Да и общую слабость. Даже не верится, что она — тоже бог. Как такие, вообще, смогли возвыситься? Чувствую, тут кроется какая-то тайна.

— Я наелся. Можешь доесть остальное, — оставил ей половину.

— Простите… Мне нельзя. Я наказана, — девушка поклонилась и сжала ладошками платье.

— И кто наказал такую красавицу? За что? — спросил, не особо надеясь на ответ.

Но, видимо, красавица слишком долго держала всё в себе и кое-как, через сжатые зубы, выдавила застрявшие в горле слова:

— Плохо работала… Отказала клиенту. Он уродлив… Не человек. Он оплатил только танцы, и я согласилась. Как в контракте. Мы обязаны провести в день минимум пять заказов. Иначе будут проблемы. Ему захотелось больше — я отказалась. Он обиделся. Сильно обиделся.

— И что, из-за этого наказали? Что за дебильные правила? И кто их только придумал?

Рыжая посмотрела мне прямо в глаза и тяжело выдохнула.

— Я опять сболтнула лишнего… — она начала подниматься, собираясь уйти.

— Стой. Как тебя зовут?

— Улия.

— А меня — Лид. Судьба моя, как понимаешь, так себе. Скоро умру. Возможно, не один раз. Скорее всего, это будет продолжаться до тех пор, пока не соглашусь служить человеку, чьё лицо ношу. Помоги мне. Я не прошу освободить меня. Просто расскажи об этом месте. Расскажи, что меня ждёт. Кто тут живёт, как живёт… К кому можно подойти за советом, а кто за косой взгляд может выколоть глаз. Ты поможешь мне, объяснив правила игры. И когда-нибудь я отплачу за твою доброту. А хлеб и вода… Я понял, что вас морят голодом.

— Божествам не нужна еда.

— Ой, да брось. Я новичок, но уже успел поесть пару раз. Еда помогает организму обновиться, наполняет тело энергией, свежестью, бодростью. Не говоря уже о вкусе. Твои синяки заживут быстрее. Богатые и властные ублюдки сделали из пищи деликатес. Хотя ничего такого тут нет. И стоит еда не так уж и дорого. Просто кому-то платят копейки. Мизер, которого не хватит даже на еду. Ешь, пока дают.

Не знаю, что именно в моих словах её зацепило, но девушка перестала убегать и уселась рядом, отщипывая от булки маленькие кусочки. Ни одной крошки за это время не упало на пол. Всё исчезало в её розовом миниатюрном ротике.

А теперь, когда мозг её наполнен гормонами счастья, можно и поболтать… И я поболтал. И узнал, что именно меня ждёт. Как будет выглядеть моё ближайшее будущее.

Да уж. Рабство чистой воды. Ещё и закреплённое бумагами. Кто там сказал, что боги белые и пушистые? Ох, как он не прав…

Ладно бы рабство. К рабам и в древнем Риме хозяева, бывало, нормально относились. Но тут-то прям по жести безумствуют. Убить только не могут — вот и всё ограничение. А напасть, покалечить, избить и морально уничтожить — запросто. Если, конечно, в договоре прописано. А не подпишешь договор — считай, сдохнешь. В одиночку за пределы Диких земель никто не выберется. Можно, конечно, превратиться в местного овоща, убив в себе любые желания и стремления, но чем это отличается от смерти? Когда дух сломлен, амбиции мертвы, а от желаний не осталось и следа… Кто ты?