Последние слова были произнесены почти дерзко, но Джайлс не обратил на это внимания. Он старался привести в порядок собственные мысли, поскольку уже совсем забыл, что трудяги считают капитана мужчиной. На мгновение он задумался над идеей рассказать им правду об этом, но тут же отверг случайную мысль. Чем меньше на шлюпке внезапностей и смятения, тем лучше.

– Альбенаретцы не испытывают страха смерти, как мы, Эстевен. Ты же знаешь. Капитан руководствуется чувством долга, а не личным благополучием.

– Извините, ваша светлость, – обычно спокойный и смирный Эстевен вел себя почти враждебно, – но вы уверены в этом?

«Пора бы его осадить», – решил Джайлс.

– Если я что-либо говорю, Эстевен, – сказал он сурово и строго, – ты должен считать само собой разумеющимся, что я уверен в этом, иначе я бы этого не говорил. Теперь же, если не хочешь сказать мне что-либо более содержательное, сиди спокойно и помалкивай. Понятно?

– Да, ваша светлость… – Вся его воинственность внезапно исчезла. Он снова стал молчаливым и задумчивым, как обычно.

– Ну и отлично, – сказал Джайлс, поворачиваясь к остальным. – Я не собираюсь заставлять вас есть. Я призываю лишь попробовать пересилить себя и поесть, а пока вы этого не сделаете, вам придется дважды в день смотреть, как мы с Хэмом едим. Первая трапеза состоится прямо сейчас… Хэм?

Тот поднялся, сходил в кормовую часть шлюпки и принес две чашки с мякотью. Одну он отдал Джайлсу, а сам присел с другой на койку.

Джайлс ел невозмутимо, ничем не выдавая своих чувств, скрывая свое отношение к инженеру и мякоти ягод лозы под маской безразличия, что освоил в первый же год обучения в интернате. Хэму и в самом деле было все равно. Остальные сидели молча, стойко перенося наблюдаемое зрелище – до того самого момента, когда Хэм, доев, стал слизывать остатки мякоти со своих пальцев. Тут сперва Ди, а потом Фрэнко и Грос резко побледнели и заспешили к «туалету».

Почти такая же сцена повторилась шесть часов спустя, а затем еще трижды, прежде чем Мара и Бисет набрали себе в чашки не более столовой ложки мякоти ягод и поглотили ее. Еще два приема пищи спустя ели все, включая и Ди.

К этому времени Ди и Фрэнко вернулись в ложную уединенность в кормовой части, достав из-под пола другую койку вместо использованной капитаном в качестве ширмы. Все прочие остались в центральной секции, за исключением Хэма, который перенес свою койку поближе к носовой части, туда, где одиноко стояла койка Джайлса.

Довольно странно, что этот не уважаемый никем амбал смог совершить что-то по своей инициативе, но Джайлс не стал расспрашивать подробнее. Такие трудяги, как Хэм, обычно становились замкнутыми и косноязычными, когда их о чем-либо спрашивали, из боязни сказать в ответ что-то не то. После того как все люди приспособились наконец к условиям на спасательной шлюпке и снова правильно питались, жизнь потекла вполне гладко. Но Джайлс регулярно обдумывал ситуацию. Обычно он как-нибудь вознаграждал трудяг за хорошее поведение, усиливая этим положительный эффект. Но какие стимулы можно предложить здесь, на шлюпке?

Наконец он придумал возможность для этого. Надо переговорить с капитаном, и в ходе беседы наверняка представится возможность поговорить об особом снисхождении. Он выждал, чтобы прошло несколько корабельных дней после смерти инженера, прежде чем направиться для разговора к оставшемуся альбенаретцу. Выбрав время, когда все трудяги были либо в средней, либо в кормовой части спасательной шлюпки, он подошел к перегородке, за которой капитан после смерти инженера пребывала в изоляции почти все время. Стоя за перегородкой, он сказал на альбенаретском:

– Капитан, я хочу с вами поговорить.

Последовала секундная пауза, затем голос чужака ответил:

– Подходите.

Джайлс обошел перегородку и повернулся лицом к капитану, сидевшей в кресле перед пультом управления. Не вставая, она развернула кресло к нему.

– Капитан, может быть, теперь вы уже скажете мне, через какое время эта спасательная шлюпка куда-то приземлится?

– Мы достигнем Белбена чуть менее чем за сто восемь корабельных суток.

– Понятно, – сказал Джайлс. – Это очень долго!

– Столько времени для этого требуется, – сказала она. Джайлс не был способен на слух различать альбенаретские интонации и не заметил никаких изменений в том, как она сидела или говорила, но все же что-то создало у него впечатление, что она дистанцировалась не только от него, но и от спасательной шлюпки со всеми на борту.

– Разве нет более подходящего места назначения для полета шлюпки?

– Других мест назначения нет.

– Прошу капитана проявить терпение и выслушать. – У Джайлса возникло ощущение, что он идет по странному полю, усеянному минами и ловушками, причем такими, что он не мог их не только увидеть, но и даже вообразить. То, что ему предстояло сказать, опасно вторгалось в периметр эмоционального восприятия этих чужаков, их чести. – По нашим картографическим данным этой части космоса, на планете 20B-40 есть земная колония, специализирующаяся на добыче полезных ископаемых, и альбенаретский космопорт. Я из любопытства изучил карты перед тем, как отправиться в это путешествие. У меня, правда, нет опыта навигации, кроме пилотирования моей личной яхты в пределах Солнечной системы, но если я не ошибаюсь, в данный момент 20B-40 вдвое ближе к нам, чем Белбен.

– Возможно, – сказала капитан. – Но наш порт назначения – Белбен.

– Почему, если 20B-40 ближе?

– Нашим портом назначения был Белбен. Мой звездолет уничтожен, но моя честь может быть спасена, если я доставлю оставшихся пассажиров на Белбен, как было обещано.

– Но какая честь в том, чтобы доставить их в порт назначения мертвыми? Сто восемь дней – слишком большой срок, чтобы мои люди смогли выжить в таких условиях.

– Выжить? Ах да, я забыла, что вы, люди, не знаете Врат и Пути к ним и шарахаетесь в испуге при мысли о Переходе. Но выжить – это уже ваше дело. Мой долг – доставить вас, а живыми или мертвыми – для меня значения не имеет.

– А для меня имеет, – сказал Джайлс. – Я отвечаю за выживание моих соплеменников. Прошу вас доставить нас вместо Белбена на 20B-40.

– Нет, – ответила капитан и закрыла глаза, словно очень устала. – Я не могу позволить себе еще сильнее отклониться от пути.

– Капитан, – медленно начал Джайлс. – Я из дома и клана Стальных, этот клан обладает огромным богатством, частью которого распоряжаюсь я лично. Даю вам обещание, что если вы измените курс и доставите нас на 20B-40 – а обещание магната почти то же самое, что подписанный контракт, – либо заплатить вам столько, чтобы вы могли построить другой звездолет, такой же, как тот, что вы потеряли, либо заплатить вашей расе, чтобы его построили ваши соплеменники, а затем предоставили вам. Так что вы ничего не теряете.

Капитан открыла глаза и секунду смотрела на Джайлса.