с вахты. На столе появился запотевший графинчик. Из него на брата получилось по две рюмочки. На душе стало легко и весело. Концерт продолжили… и незаметно для себя, совершенно не сговариваясь, мы перешли на частушки.

Нет, до безобразия не дошло, все было прилично. Я даже успел перед сменой поспать четыре часа…

А следующий рейс мы так и не попали за границу. Наш траулер вышел на промысел в Охотское море. Долго мы потом гоняли байки про разговоры у замполита, который каждому обещал отличную характеристику или досрочное снятие выговора.

До сих пор не могу понять, откуда наш воспитатель узнал, что я учился в музыкальной школе по классу домбры?

Вот такая история, брат.

Стармех

Мужчины морских профессий строгие, серьезные. Лишнего слова от них не дождешься, но только, что на язык попало, сразу понеслось в массы. Тайны свои хранить умеют, а чужие могут так вывернуть, не поймешь, где — правда, где — ложь. А похвастать и приукрасить, да тут и хлебом никого кормить не надо.

И вот один «морской волк» рассказал такую историю.

В завершение промыслового рейса наш траулер зашел в китайский порт Циндао для сдачи продукции. Стояли не более двух суток. Работы велись в авральном порядке, так как в Китае приближались праздничные дни. Что за национальный или городской праздник был у них тогда? Не знаю, но говорят, жизнь замирает на несколько дней.

Конечно, наши рыбаки кинулись прожигать выданную валюту на прогул и покупку, хоть каких-нибудь сувениров. Денежных знаков выдали не много, однако, кто попроворнее, бойко торговались с китайскими продавцами. Надо сказать, что в Китае рынок — это рынок с большой буквы. Можно выторговать хоть «черта лысого». Отдельно одаренные даже успели купить подержанные корейские и японские автомобили.

— Да, я в своем хозяйстве даже танк спрячу и никто его не найдет, — с хрипотцой в горле кричал механик доку, — Вот давай поспорим… на что хочешь, называй цену…

— Абрамыч, верю, — врач смотрел товарищу в глаза, — Давай без споров. Ну, пожалуйста…

— Ты… ты… ты мне не веришь? Я тебе докажу и без споров.

— Ну, зачем судьбу драконить, как говорят наши китайские товарищи. Успокойся! Давай пригубим.

Друзья сидели за раскладным столиком в плетеных стульях, расположившись на палубе у спасательных мотоботов. С чего начался спор, и в чем была его суть, а кто знает? Выпили мужики, поспорили. С кем не бывает…

Перед самым отходом, старший механик въехал на пирс, оседлав красивый мотоцикл, который разместили на поддон и аккуратно подняли на борт. Кто были на палубе, облепили красавца.

— Японец… «Honda»!

— Отличная игрушка…

Смаковали и нахваливали двухколесного товарища Деда знатоки и любители дорожной техники.

— Абрамыч, почем оторвал?

— По дешевке достался. Не ломай голову… все равно не скажу…

«Конь» действительно притягивал к себе внимание. Видно не новый, но… детали хромированные блестели чистотой, окрашенные в черные и красные цвета отполированы так, что можно было смотреться, как в зеркало. А характеристики поражали наше воображение: двигатель одноцилиндровый, четырехсот кубовый, двадцать девять лошадиных сил, семь тысяч оборотов, максимальная скорость сто сорок километров в час, бак на одиннадцать литров… отличный городской байк при весе в сто сорок килограмм.

Оформляясь из порта, стармех предъявил таможенным властям документы на свой товар и декларацию. Закончив все формальности, наш траулер взял курс в Петропавловск-Камчатский. Машина набирала обороты, киль резал гладь Жёлтого моря. Погода была, словно у нас летом, где-то в июле, несмотря на сентябрь.

— Экипажу, свободному от несения вахты, находиться в своих каютах. Приготовиться к пограничному и таможенному оформлению, — прозвучала команда по громкой судовой связи.

Прошел с проверкой паспортов и осмотром кают пограничный наряд, следом прошли таможенники с небольшими задержками. Штатная процедура, привычные вопросы: «Товары, запрещенные к ввозу на таможенную территорию Российской Федерации: наркотики, оружие, боеприпасы, валюта, культурные ценности… имеются?», и ответы: «Нет! Нет таких! Откуда? Да, ну… Ребята, вы же нас знаете… мы никогда. Вот те зуб!».

Но что-то ни пограничники, ни таможенники не спешили покидать борт судна. Народ стал волноваться, переживать, нервничать, высказывать недовольство. Я среди отчаявшихся, поднялся в общую столовую экипажа. За одним из столов сидели представители властей вместе с капитаном, а перед ними, словно «двоечник» стоял наш Дед.

— Так, где мотоцикл?

— Выбросил!

— Мы это уже слышали, а кто может подтвердить?

— Док… судовой врач Степан Иванович!

За другим столом сидел Иваныч.

— Да! Подтверждаю!

— Вас никто не спрашивал…

Дебаты продолжались долго. Абрамыч стоял на своем. Мол, на переходе из порта Циндао в порт Петропавловск-Камчатский выпили с товарищем, расстроился, разочаровался в своем приобретении и по слипу с траловой палубы отправил подарок Нептуну.

На борт поднялся второй наряд таможни. Специалисты были в рабочих комбинезонах, перчатках с серьезными лицами.

Два часа шел досмотр судна. Все откручивалось, снималось, поднималось, переставлялось, мазут и вода переливались из танка в танк (емкости, баки). Один сотрудник таможни, надев костюм химической защитный Л-1, проникал через люки в танки и проходил по остаткам жидкостей. Другие осматривали твиндек (междупалубное пространство). Просвечивались шахты вала гребного винта…

Мотоцикл не обнаружили. На лицо нарушение — контрабанда, а объекта, нет.

Расстроенные пограничники покинули судно вместе с усиленным нарядом. Из состава представителей таможни на борту корабля остался старший наряда и его помощник.

— Виктор Абрамович, давайте так, — офицер посмотрел на Деда, — Вы нам показываете, где спрятали товар, а мы закрываем глаза и не составляем протокол. Идет?

— А гарантии?

— Абрамыч, ты чего колешься то сразу…? И меня, и себя под монастырь подводишь, — подскочил из-за стола капитан, — дергаешь спящего тигра за усы. Оно тебе надо?

— Петр Сергеевич, ничего я не колюсь и никого не дергаю, но гарантии требую…

— Слово офицера! — сказал второй сотрудник.

Я уж и не знаю, сколько бы все препирались и били себя пятками в грудь, голос подал Док.

— Абрамыч, ну выиграл ты спор, выиграл! Сдаюсь! Ящик армянского коньяка с меня!

Присутствующие в столовой и мы, наблюдавшие из коридора, посмотрели на Деда. Старший механик хитро улыбнулся.

— Так вы же на него все смотрите и не видите. Он здесь в столовой.

— Где? Не томи! — капитан потерял терпение.

Под потолком висела круглая самодельная, большая по площади люстра, сплетенная арматурной проволокой и обшитая каркасом из пенопласта. Из всех стилизованных под свечи лампочек, горело только пять. От конструкции вправо и влево к переборкам отходили белые канаты, словно спускались от мачты. Никто и предположить не мог, что они, навязанные восьмеркой на красивые кнехты («столбики»), держат