На протяжении всего декабря 1917 г. Локарта приглашали на обеды, уделяли ему внимание и расспрашивали о нем десятки политиков и дипломатов. Потом, в последнюю пятницу перед Рождеством, его вызвали на Даунинг-стрит[77]. Локарта сопровождала группа экспертов по России, включая офицеров – полковников Г. Ф. Бирна и Джона Бакена[78]. Их всех ввели в зал заседаний кабинета министров, где только что закончилось очередное мероприятие. Министры еще не разошлись и беседовали друг с другом. Премьер-министр Дэвид Ллойд Джордж, выглядевший старым и утомленным, но все еще пышущий энергией, стоял у окна, споря с лордом Керзоном (которого он, как известно, презирал), и размахивал своим пенсне. Когда ему представили Локарта, премьер-министр пристально на него посмотрел. «Господин Локарт? Тот самый господин Локарт?» Все в комнате повернулись, чтобы посмотреть. «Судя по разумности ваших отчетов, я ожидал увидеть пожилого господина с седой бородой!» Пока Локарт стоял, смутившись, с растерянным видом, премьер-министр погладил его по спине. «Питт стал премьер-министром, когда был моложе вас», – сказал он и пригласил бывшего консула сесть.

Уроженец Уэльса и шотландец, в жилах которых не было ни капли английской крови, приступили к делу.

Ллойд Джордж умел видеть то, чего не видели большинство членов его кабинета (многие из них присутствовали на этой беседе). Великобритания должна вести переговоры с большевиками. Среди присутствовавших были люди, которые самым решительным образом выступали против этой идеи. Большевикам нельзя доверять, так они считали. Лорд Роберт Сесил – заместитель министра иностранных дел возглавлял большую и голосистую фракцию, которая настаивала на том, что революция большевиков представляет собой германский заговор с целью вывести Россию из войны. Ходили слухи, что Троцкий был на самом деле немецким шпионом. Разве он в этот самый момент не находится вместе с немцами, ведя переговоры об окончании войны? Поговаривали даже, что существуют тайные разведданные, доказывающие, что Троцкий работает на правительство Германии.

Премьер-министр не верил всему этому, не верил и Локарт. Отмахнувшись от оппозиции, Ллойд Джордж встал со своего места и высказался. В России царит хаос, заявил он, и, что бы еще ни случилось, важно, чтобы англичане вступили в контакт с Лениным и Троцким. Такая миссия потребует такта, знаний и понимания. «Господин Локарт, – сказал он, – тот человек, место которого в настоящий момент в Санкт-Петербурге, а не в Лондоне».

И на этом он завершил встречу[79].

Человека они нашли, но потребовались время и еще много встреч, чтобы решить, каковы должны быть его обязанности. Локарту можно было не давать официальных полномочий. Ситуация была слишком щекотливой. Официально правительство Великобритании не поддерживало дипломатических отношений с большевистским правительством. Поэтому Локарт должен был стать «неофициальным доверенным лицом» Великобритании в Петрограде. Он будет главой миссии с подчиненным ему небольшим штатом служащих, но у него не будет полномочий, власти. Все, что он мог делать, – это пытаться поговорить с Лениным и Троцким – положить начало контактам – тайно и совершенно неофициально. Вполне вероятно, что они откажутся признать его или гарантировать ему должные дипломатические привилегии. На первый взгляд, Локарта ставили в безвыходное положение.

В дни, оставшиеся до отъезда, он познакомился еще с одним человеком, оказавшимся в безвыходном положении, – Максимом Литвиновым, большевистским послом в Великобритании. Литвинов пребывал в замешательстве. Он находился в изгнании в Лондоне во время свершения революции и был сильно удивлен, когда узнал из газет о своем назначении послом[80]. Литвинов не был официально признан в Великобритании, у него не было штата сотрудников и собственно посольства (это был сюрреализм: старое посольство России и консульство по-прежнему существовали, как будто никакой революции и не произошло). Так что его встреча с Локартом состоялась за обедом в «Лайэнз Корнер Хаус»[81].

К двум мужчинам присоединились сотрудник британской разведки Рекс Липер (который присутствовал на встрече на Даунинг-стрит) и российский журналист Федор Ротштейн. Будучи по убеждениям радикальным социалистом, Ротштейн ненавидел британский капитализм, но германского милитаризма он боялся больше[82]. У него был живой донкихотский темперамент, который помогал встрече протекать в дружеском ключе. Там, за столом ресторана «Лайэнз», Литвинов любезно написал Локарту рекомендательное письмо к Троцкому. «Я знаю его лично, – сообщал он, преувеличив реальное положение дел в своем рвении оказать услугу, – как абсолютно честного человека, который понимает наше положение и симпатизирует нам». В том же самом письме Литвинов умолял Троцкого оказать ему лично хоть какую-то поддержку и отвечать на его телеграммы. Трудно было быть дипломатом, когда собственное правительство вело себя так, будто тебя не существует. После того как письмо было написано, четверо мужчин вернулись к обеду. Изучая в меню десерты, русский обрадовался, увидев в перечне «дипломатический пудинг», и заказал его, но ему было сказано, что блюдо закончилось. Литвинов философски пожал плечами: «Не признают даже в «Лайэнз» – и вздохнул[83].