— Мы вернемся в Лондон, и он ничего не узнает, — я смотрю на дочь, которая кормит куклу в игровой, и мысленно молюсь, чтобы завтрашнее утро наступило как можно раньше.

— Агния, я очень надеюсь, что вы успеете уехать, хотя, — она делает небольшую паузу, — он вас из-под земли достанет, сто́ит ему узнать о ее существовании.

— Боюсь, что он уже знает, Арин, — по слогам едва слышно произношу я.

— Если это так, то он вас точно никуда не отпустит, — говорит подруга.

— У него есть жена и скоро будет ребенок. Хотя я не уверена, что ребенок его, — я делаю глоток черного кофе, после чего продолжаю. — Думаю, Алиса добилась своей цели не совсем честным способом.

— Думаешь? Хочешь так думать, Агги, — тихо замечает подруга. — У тебя до сих пор есть к нему чувства.

Неожиданно дверь в кафетерий открывается, и я ловлю на себе суровый взгляд бывшего мужа. Кровь стынет в жилах, а сердце, кажется, и вовсе останавливается. На меня обрушивается тяжёлая энергетика Даниила Воскресенского, которая заставляет пожалеть о том, как некоторое время назад я ответила на его сообщение. Трясущейся рукой ставлю чашку с кофе на стол, едва не разливая черную жидкость, и принимаю на себя первый негласный удар.

— Где моя дочь? — от громкого голоса вздрагиваю не только я, но и ещё парочка, сидящая за соседним столиком. Парень с девушкой испуганно смотрят в нашу сторону, а Воскресенский все тем же тоном повторяет свой вопрос. — Агния, где моя дочь?

Воскресенский молниеносно приближается к игровой и, замечая трёх играющих девочек, задаёт свой следующий вопрос.

— Которая из них? — гремит рядом с моим ухом, потому как я в два счета оказываюсь рядом.

Меня охватывает паника, ведь я не знаю, чего ждать в этот момент от Даниила. Воздуха будто становится с каждой последующей секундой все меньше. Кажется, ещё мгновение, и я упаду в обморок. Меня бросает то в жар, то в холод от неудержимой энергетики Воскресенского, которая заполоняет собой все свободное пространство.

Кира поворачивает голову, и в ее глазах читается испуг, когда моя дочь видит искаженную гримасу незнакомого для нее мужчины. Девочка вмиг подбегает ко мне и прижимается к ноге. Она смотрит в упор на Даниила, в растерянности хлопая своими голубыми глазками, которые унаследовала от меня. Я чувствую, что моя девочка боится, но благодаря твердому характеру не показывает этого.

Медленно поднимаю глаза на Воскресенского, на лице которого застывает отчаяние и боль. Ни разу за время, проведенное с Даниилом, мне не доводилось видеть подобные эмоции, благодаря которым в настоящий момент по всему телу разливается чувство вины.

Мужчина опускается на корточки перед Кирой, равняясь с ее лицом, и мягко улыбается. Но девочка прижимается к моей ноге ещё сильнее, осторожно выглядывая и хлопая бездонными голубыми глазками.

— Здравствуй! — даже простое приветствие дается Воскресенскому с трудом. Он едва может совладать со своими эмоциями, которые бьют через край, но ради дочери мужчина сдерживает себя.

Кира лишь кивает головой, после чего озадаченно поднимает глаза на меня. В этот момент Арина оказывается рядом и без лишних слов берёт Киру за руку, уводя обратно в игровую. Своим появлением моя подруга чуть разряжает накалившуюся атмосферу, но, снова поймав убийственный взгляд Воскресенского, становится ясно, что это лишь мнимое перемирие.

— Я жду тебя на улице, — хрипло произносит мужчина, после чего выходит из заведения.

Я хватаю ртом воздух, словно рыба, выброшенная на берег, и не двигаюсь с места. Понимаю, что мое промедление ничего не изменит, и в случае моего отсутствия разъяренный Воскресенский вернётся в кафетерий снова, но по-прежнему стою как вкопанная. Внезапно теплая ладонь касается моего плеча, и я резко оборачиваюсь. Во взгляде Арины читается сочувствие, смешанное с сожалением. Мне ничего не остаётся, только выдавить из себя грустную улыбку и, кивнув головой, выйти следом за Даниилом.

Мужчина стоит спиной ко мне, и по его напряженной позе вывод напрашивается сам собой. Предстоящий разговор не сулит ничего хорошего, но в настоящий момент я не готова к нему. Подхожу ближе к Даниилу и вижу, что в его пальцах зажата зажённая сигарета, но мужчина не курит. Желваки на скулах Воскресенского заходятся в бешеном ритме, и я жду, когда весь гнев и злость обрушатся на меня неконтролируемым потоком.

— Когда? — спокойно спрашивает он.

— Последняя ночь, — отвечаю я.

— А таблетки? — он поворачивает голову в мою сторону.

— Я некоторое время не пила их. Сначала забыла, а потом и вовсе перестала, — пожимаю плечами.

— Как и забыла сообщить мне о дочери, — утвердительно произносит Даниил.

— Я не забыла, — раздражённо произношу я. — Я пришла к тебе домой и собиралась рассказать, но ты сунул мне документы на развод и вышвырнул меня из своей жизни.

— Ты могла сказать! — рявкает он, резко встряхивая меня за плечи.

— Убери свои руки, — сквозь зубы цежу я, но Даниил ещё крепче сжимает свои пальцы. — Я не хочу разговаривать с тобой сейчас. Этот разговор ничем хорошим не закончится.

Гнев, пылающий в глазах бывшего супруга, окутывает и меня. У каждого из нас своя правда, которая не нравится нам обоим, но с этим уже ничего не поделаешь. Сложилось так, как сложилось. Ничего не изменишь. Другой момент — что делать теперь с этой правдой.

Воскресенский резко отпускает меня и отходит не некоторое расстояние, соблюдая дистанцию. Некоторое время мжчина о чем-то размышляет, после чего снова поворачивается ко мне.

— Сегодня вечером я заеду за тобой, и мы все обсудим, — в тоне Даниила слышится лишь мнимое спокойствие.

— Сегодня вечером у нас встреча с семьей. Завтра мы с Кирой возвращаемся домой, — роняю я. Черт возьми, как необдуманно!

— Что? — Воскресенский в изумлении, смешанном с негодованием, выгибает бровь.

— Я закончила все свои дела в столице, поэтому мы возвращаемся домой, — спокойно говорю я, непроизвольно делая шаг назад.

— Вы никуда не поедете! — рявкает он.

— Это не тебе решать, — напряженно произношу я.

— Агния, я не шучу, — Воскресенский в два счета оказывается в критической для меня близости, сканируя мое лицо черными как смоль глазами. — Я заеду сегодня в семь. Будь готова.

Мужчина пристально вглядывается в мои глаза, видимо, пытаясь найти ответы на какие-то свои вопросы. Ничем не выдавая свой страх лишиться дочери, я выдерживаю тяжёлый взгляд Даниила. В воздухе вновь повисает уловимое напряжение, в котором отражаются эмоции обеих сторон. И мне кажется, негласная война уже объявлена.

В шесть вечера мы с дочерью приезжаем к отцу в гости. Костя со своей семьей уже здесь, а Макс, увидев Киру, моментально оказывается в ее объятиях. Невольно улыбаюсь при виде этой картины, которая трогает до умиления. Все же дети как никто другой наиболее искренне могут выразить свои эмоции и чувства. В отличие от взрослых.