Гамаль Насер превратил ближневосточный конфликт из периферийного столкновения второсте-пенных держав в эпицентр противостояния блоков сверхдержав. Началось быстрое сближение Израиля с Великобританией и Францией, а позднее, как известно, и с США.

В дополнение к этим выводам Мориса мне бы хотелось добавить ещё некоторые замечания. Описанное Бени Морисом развитие событий создает впечатление, что раздел Палестины в 1948 году потерпел полное фиаско. Израиль в результате раздела страны и жестокой войны получил клочок земли, на котором его жители отныне должны были существовать в вечном страхе перед недружелюбными соседями. Восточная, арабская часть Палестины, отрезанная от моря и перенаселённая массами беженцев, оказалась экономически несостоятельным гетто, где люди, с одной стороны, жили в страхе перед вторжением с запада, а с другой стороны, лелеяли мечты о мести.

Гражданская война между евреями и арабами, шедшая в стране с 30-х годов, не закончилась разделом государства. Сразу же после подписания перемирия она просто перехлестнула через новые границы. Действующие лица были всё те же — евреи (израильтяне) и арабы (палестинские беженцы). Израильские власти долгое время не хотели признавать этот факт. До конца 1970-х годов они утверждали, что главные враги их страны — это англичане, соседние арабские страны, СССР, Садам Хусейн, Иран, но не палестинцы. Даже методы борьбы двух общин не изменились с 30-х годов. Арабы расстреливали из засад еврейские автобусы, а израильтяне взрывали арабские дома вместе с их обитателями.

События «приграничной войны» продолжили и «обогатили» традицию насилия между двумя народами Палестины. 5000 убитых инфильтрантов — это огромное число для в общем-то крошечного палестинского народа. Большая часть погибших были мирными людьми. Террористы появились позже, чтобы мстить за их смерть, за потерю домов, земли и имущество из своих домов. Всё это следует помнить сегодня, когда многие в России говорят о «борьбе с террором с использованием израильского опыта». Как и любая другая страна, Израиль имеет свои достижения, но пятидесятилетняя кровавая война не относится к их числу. Израилизация России может иметь необратимые последствия в плане сохранения гражданских свобод, соблюдения прав человека и отношений с внешним миром. Это, на мой взгляд, главный урок, который мы должны извлечь из «приграничной войны Израиля» Бени Мориса.

ВОСТОЧНЫЕ ЕВРЕИ В ИЗРАИЛЕ

Еврей — это тот, кто говорит на идиш.

Голда Меир, Премьер-министр Израиля

Сегодня 40 лет независимости ашкеназского государства, именуемого Израилем, — но кто это будет праздновать? Наши восточные братья в тюрьме? Наши сестры-проститутки в Тель-Барухе? Наши дети в школах — будут ли они праздновать падение уровня образования? Будем ли мы праздновать ашкеназский театр Кишон Саллах? Или рост фанатизма в нашей общине? Отказ от мира? То, что восточная музыка транслируется на периферии СМИ? Безработицу в городах развития? Похоже, «мизрахим» нечего праздновать. Радость и свет только для ашкеназов и во славу ашкеназского государства.

Передовица сефардской газеты

к 40-й годовщине основания Государства Израиль

Израильское общество преподносится нам буржуазными СМИ как образец единства и солидарности еврейского народа, поднявшегося над классовыми, социальными и этническими противоречиями ради «борьбы с общим врагом». Не вызывает сомнения, что необходимость подавления населения колонизируемой страны и перераспределения ресурсов на основе происхождения и цвета кожи ведет к консолидации поселенцев. Мощные движения белого пролетариата в Алжире и ЮАР, существовавшие в начале ХХ столетия, были сведены на нет с помощью подкупа белой рабочей аристократии за счет угнетенного коренного населения. Вместе с тем классовые, социальные и этнические противоречия среди колонистов были и остаются существенным фактором, который нельзя игнорировать.

Из выпусков новостей может возникнуть впечатление, что Израиль заселен исключительно выходцами из Европы и Америки. Фамилии и внешний облик большинства израильских министров, политиков и бизнесменов, казалось бы, подтверждают этот тезис. Но если вы отклонитесь от привычных туристических маршрутов и приедете в израильские провинциальные городки на юге и севере страны, то увидите множество израильтян восточного и африканского происхождения.

Исторически евреи делятся на две крупные субэтнические группы — ашкеназов и сефардов. Ашкеназы — это выходцы из Германии (Ашкеназ), которые на исходе Средневековья в своей массе переселились на восток — в Центральную и Восточную Европу. Сефардами называют выходцев из Испании (Сфарад), изгнанных со своей родины в XV веке. Большинство сефардов эмигрировало на восток и расселилось по территории Османской империи — от Салоник до Марракеша. Но некоторые сефарды обосновались в Западной Европе, например в Голландии.

В Израиле ашкеназами, как правило, называют всех европейских евреев, а сефардами — всех восточных евреев, хотя это не совсем верно. Так, многие йеменские евреи — это потомки арабских племен, принявших иудаизм, а многие марокканские евреи — это обращенные в иудаизм берберы. Поэтому, говоря о восточных евреях, было бы точнее использовать ивритский термин «мизрахим», то есть «восточные».

На сегодняшний день восточные евреи составляют около 35–40 % от еврейского населения Израиля, но до сих пор их присутствие более заметно на заводах, в кварталах бедноты и в тюрьмах, чем в кабинетах власти. Как можно объяснить это явление в стране «для всех евреев»?

В 1988 году профессор Нью-Йоркского университета, иракская еврейка Элла Шохат выпустила в свет работу «Израильские внутренние колонии», в которой был представлен обзор истории интеграции восточных евреев в израильское общество. Эта статья стала важным этапом в ревизии сионисткой мифологии, созданной вокруг судьбы «мизрахим» в Израиле.

Официальная израильская историография повествует о тяжелой жизни восточных евреев в арабском мире — в условиях нищеты, невежества и постоянных гонений. После основания Государства Израиль «мизрахим» были изгнаны арабами из своих домов и нашли прибежище в «земле, текущей молоком и медом». Естественно, это соответствовало многовековым сионистским чаяниям восточных евреев.

Спасенные от жесткого арабского ига, эмигранты оказались в процветающем западном обществе с его терпимостью, демократией и «человеческими ценностями», которые вошли в противоречие с их левантийскими привычками и образом жизни. Прибывшие с деспотичного, неграмотного, сексистского Востока, «мизрахим» были консервативны, религиозны и реакционны. Кроме того, они были полны ненависти к угнетавшим их арабам и потому до сих пор выступают против любого разумного урегулирования палестино-израильского конфликта. Израильские политические институты, образовательная система и социальные службы сделали все возможное, чтобы успешно интегрировать своих еврейских братьев c Востока в израильское общество.

Между тем, как отмечает Шохат, с момента своего создания сионизм был чисто европейским колониальным движением и в первые десятилетия своего существования не проявлял никакого интереса к евреям Востока. Будущий Израиль должен был стать государством эмигрантов из Польши, России, Австро-Венгрии и Германии — «маленькой Швейцарией» на Ближнем Востоке.