Сегодня многие молодые ребята в России стараниями ненавистников Ленина (что, вообще-то, тождественно ненависти к России) не очень-то твёрдо знают, кто такой Ленин вообще. Тем не менее на годах ссылки Ленина в Шушенском мы долго останавливаться не будем, хотя о них можно написать отдельную документальную и вполне интересную книгу. Можно было бы, к слову, написать и роман, содержащий, кроме прочего, историю романтической любви.

В своём чувстве к хрупкой, но с роскошной русой косой, Наденьке Крупской, соратнице по «Союзу борьбы», Ленин признался, сидя в тюрьме, — в одном из своих «молочных» писем. Рано осиротевшая, избранница Владимира Ильича родилась в Петербурге в семье революционно настроенного интеллигента Константина Игнатьевича Крупского. Свои позднейшие записки «Моя жизнь» Крупская начала так:

Отец Крупской был честным и справедливым человеком и, получив место уездного начальника в русской Польше, вскоре по доносу был уволен, судился, но был оправдан сенатом лишь незадолго до смерти. Жизнь, что называется, особо не задалась — с житейской точки зрения. Но жили муж и жена Крупские дружно — и друг с другом, и с дочерью. После смерти отца мать и дочь уже не расставались до смерти матери.

В 1890 году Надежда вступила в студенческий марксистский кружок, а затем — в группу Михаила Бруснева (1864–1937), создателя одной из первых российских социал-демократических организаций, куда входило до 20 рабочих кружков.

Окончивший в 1891 году столичную «Техноложку» — Технологический институт, Бруснев был в своё время личностью знаменитой, яркой и боевой. Во время похорон публициста И. В. Шелгунова он организовал первую в России маёвку, успешно объединял кружки в Москве, Туле, Нижнем Новгороде, вёл борьбу с народовольческими идеями, сотрудничал с группой Плеханова.

В апреле 1892 года Бруснева арестовали. Приговор для социал-демократа оказался суровым, и после нескольких лет одиночного заключения и десятилетней ссылки Бруснев от активной политической деятельности отошёл. Не исключаю, что именно пример расправы с ним способствовал в будущем решению Ленина создавать основную организационную базу партии за рубежом.

Вне сомнений, Крупская испытывала сильное влияние Бруснева — он умел увлечь молодых, — и арест старшего товарища её от революции не оттолкнул. С 1891 года Крупская работала в вечерне-воскресной Смоленской школе для рабочих за Нарвской заставой, а в 1898 году была арестована и осуждена по делу ленинского «Союза» на три года ссылки в Уфимскую губернию. Но сразу же стала хлопотать о замене места ссылки на Шушенское, поскольку Ленин просил приехать к нему и стать его женой.

Крупская ответила: «Ну что ж, женой так женой…». Потом над этим полушутливым ответом оба не раз смеялись.

О юной Крупской есть интересные воспоминания известной общественной деятельницы масонского толка Ариадны Владимировны Тырковой-Вильямс (1869–1962), впоследствии белоэмигрантки. Тыркова пишет: «…три основоположника русского марксизма, М. И. Туган-Барановский, П. Б. Струве и В. И. Ульянов были женаты на моих школьных подругах. У всех троих была крепкая, дружная, устойчивая семейная жизнь…»[52].

Одной из гимназических подруг и была Крупская.

Надежда Константиновна приехала в Шушенское с матерью Елизаветой Васильевной в начале мая 1898 года, и тут со свадьбой вышла заминка. Крупской же было поставлено условие: или немедленное замужество, или отправка обратно в Уфу. Однако для венчания требовался так называемый статейный список ссыльного, а «список» Ленина затерялся. Ещё до приезда будущей жены Ленин писал 7 февраля 1898 года матери:

К счастью, всё плохое имеет не только начало, но и конец — список нашёлся, и 10 июля сыграли скромную свадьбу. И жизнь пошла, вообще-то, неплохая, да и местность оказалась вполне здоровой.

Сразу по приезде — 10 мая 1898 года — Крупская написала будущей свекрови письмо, начинавшееся бодро:

И через тридцать лет Крупская вспоминала:

Крупская достаточно часто писала и свекрови, и обеим золовкам, и письма Крупской из ссылки не просто интересны и полны чисто «крупского» мягкого юмора. Именно они рисуют картину жизни в Шушенском наиболее полно и достоверно, а при этом рисуют ярко, с многими деталями, включая привязанность к Ленину его охотничьей собаки Дженни и т. д.

Сама Крупская в одном из писем, от 14 октября 1898 года, признавалась, что «Володя всегда удивляется, где это у меня материал берётся для длинных писем, но он в своих письмах пишет только о вещах, имеющих общечеловеческий интерес, а я пишу о всякой пустяковине»…

Вот благодаря этой отнюдь не пустяковой «пустяковине» мы и имеем возможность хорошо представить себе ульяновское житьё-бытьё в шушенском захолустье. Это житьё было не всегда простым, но всегда дружным, с готовностью и Ленина, и Крупской, и тёщи весело и беззлобно подтрунить как над житейскими казусами, так и друг над другом.