– И почему же ты не послушалась моего совета, Вайолет? Я же говорил, чтобы ты забыла про своё расследование, но ты опять суёшь нос не в своё дело! – сказал профессор Фитцгерберт, горой возвышаясь над ней. Затем он ухватил девочку за шиворот и потащил в узкую щель, темневшую в каменном склоне холма.

Ральф тем временем шлёпнул ослика Номер Три по заду, и тот потрусил по тропинке назад.

– Поверить не могу, что вы крали артефакты из музея, которым сами же руководите! – гневно выпалила Вайолет.

– Я не считаю это кражей, – возразил профессор Фитцгерберт. – Предпочитаю называть это перемещением предметов из одной коллекции в другую… закрытую, так сказать. В коллекцию, где на эти прекрасные экспонаты не будут тупо таращиться сопливые, никчёмные, ничего не понимающие в древностях мальчишки и девчонки.

– Но вы сорвали исследования Матильды! – крикнула Вайолет.

– Нет, не сорвал. Я просто закончил эту работу вместо неё, – усмехнулся профессор Фитцгерберт и потащил Вайолет вглубь скалы.

Миновав узкий туннель, они вскоре оказались в просторной камере, стены которой были густо покрыты иероглифами.

– Добро пожаловать в усыпальницу царицы Нефертити! Эта камера была сокровищницей, – сказал профессор. – И можешь мне поверить, здесь были такие сокровища, которых я никогда и нигде ещё не встречал. Правда, теперь тут пусто, потому что мы всё уже вынесли отсюда и сейчас заканчиваем грузить в фургон, чтобы отправиться на нём в Каир.

Несмотря на отчаянное положение, Вайолет не могла не оглядываться по сторонам, с восхищением глядя на покрытые рисунками и иероглифами стены.

– Значит, вы хотите присвоить себе все украденные сокровища? – спросила она, пока профессор усаживал её на пол, а затем довольно грубо связывал ей руки за спиной и ноги.

– Ну почему же все? Я оставлю себе только лучшие, самые ценные вещицы, – ответил он. – Остальное продам другим коллекционерам-знатокам.

– И для них будет не важно, что вещи украдены?

– Ну конечно, нет! Когда они их увидят, они придут в такой восторг, что обо всём забудут и не станут задавать лишних вопросов. А эту гробницу мы завтра взорвём. Разумеется, динамит всё здесь уничтожит, но что поделать! Зато он быстро и надёжно поможет нам замести следы.

Прежде чем Вайолет успела сказать профессору, какой он гадкий и подлый, тот уже вытащил из своего кармана носовой платок.

– Не волнуйся, он чистый, – сказал профессор Фитцгерберт, затыкая Вайолет рот этим платком. – Посидишь тихо, пока я решу, что мне с тобой делать. Может, бросить тебя прямо тут на съедение шакалам и гиенам? Они по ночам рыскают повсюду, ищут добычу.

И с этими словами он ушёл, оставив Вайолет одну.

«Я не буду плакать. Не буду! – говорила себе Вайолет, хотя две слезинки уже катились по её щекам. – Слезами горю не поможешь».

И тут она разрыдалась.

– Что, моя милая, тебе стало грустно? – раздался голос вернувшегося в подземную камеру профессора Фитцгерберта. – Ничего, сейчас развеселишься, я привёл тебе подружку.

И он усадил на пол рядом с Вайолет… Агнес!

Профессор и ей связал руки и ноги. Он достал ещё один платок, на этот раз мятый и грязный, и повязал его вокруг рта Агнес. Теперь та не могла даже пикнуть.

– Прости, он не очень чистый, но и такой сойдёт. А теперь прощайте, мне надо заложить динамит.

Оставшись вдвоём, девочки сидели на полу, и им было очень, очень себя жаль. Но, когда прошло минут двадцать, издалека до них донёсся родной голос Бабушки, которая разговаривала с профессором Фитцгербертом.

«Ура! – радостно подумала Вайолет. – Бабушка здесь, и она нас спасёт!»

– Моя дорогая леди, – ворковал профессор Фитцгерберт, – мне ужасно жаль, что ваши внучки пропали! Но могу вас заверить, здесь их не было.

Но Бабушка не сдавалась и продолжала расспросы. Было в профессоре Фитцгерберте что-то, что её настораживало. Почему, например, он не сказал, что тоже направляется в Долину Царей, когда они все вместе пили чай вчера вечером?

– Ну, хорошо, благодарю вас за помощь, профессор, – наконец сказала она. – Пойдём, Ахмед, поищем вдоль другой тропы. А может, они вообще уже на площади, ждут нас с тобой у входа…

Агнес и Вайолет в отчаянии переглянулись. Их последняя надежда была потеряна.

А в Лондоне тем временем полисмен Грин и Арти отъезжали от дома профессора Фитцгерберта. Полисмена Грина срочно вызвали по рации на службу, и Арти сделал вид, что уезжает вместе с ним – не хотел на виду у миссис Бизли идти на поиски Розы и Долорес.

Поначалу миссис Бизли была не слишком приветлива, однако спустя некоторое время согласилась впустить их внутрь и провела по всему дому. Никаких следов мумии не обнаружилось, зато очень быстро вскрылось, что миссис Бизли, Альф, Ральф и профессор Фитцгерберт были хорошо знакомы друг с другом. Да что там! Они были одной семьёй! Об этом говорили многочисленные фотографии, на которых они были изображены все вместе и по отдельности.

«Почему они не сообщили об этом на работе?» – размышлял Арти. Между прочим, это показалось несколько странным даже такому тугодуму, как полисмен Грин, и он спросил об этом у миссис Бизли.

– Нам с мальчиками не хотелось, чтобы кто-то мог подумать, будто мы получили работу в музее благодаря Арчи, – пояснила она.

– Но ведь так и было? – озадаченно спросил полисмен Грин.

Отвечать на этот неудобный вопрос миссис Бизли не пришлось, потому что в этот момент ожила рация полисмена Грина и хриплый голос строго прокричал:

– Грин, где вы?! У вас был приказ наблюдать за порядком в парке на митинге зоонянь! Там накаляется обстановка, немедленно отправляйтесь на пост!

– Виноват, сержант! Сию минуту буду на месте! – ответил полисмен Грин. – Всё, я полетел. Благодарю вас за содействие, миссис Бизли.

Неожиданно на весь дом раздался сигнал тревоги.

– О боже, только не это! – взмолилась миссис Бизли. – У нас сигнализация барахлит, по несколько раз на дню сама по себе срабатывает! Если позволите, я пойду её отключу.

– Да, конечно, – сказал полисмен Грин. – Отключите её поскорее, иначе полиция приедет на ложный вызов. Или вам одного меня недостаточно? – изящно, как ему казалось, пошутил он.