– Сейчас не время для шуток. Пора наносить удар. Немедленно.

Мартин Бек промолчал, тогда Мальм продолжил уже не так воинственно:

– Ты ведь знаешь, если тебе нужны подкрепления, за нами дело не станет. Новый принцип концентрации сил предусматривает…

Мартин Бек знал, что предусматривал принцип концентрации. А именно: меньше чем за час в поселок могут нагрянуть три полицейских автобуса. Принцип концентрации предусматривал также автоматы, снайперов, бомбы со слезоточивым газом, вертолеты, бронированные щиты.

– Нет, – сказал он, – подкрепления мне совсем не нужны.

– Можно исходить из того, что ты задержишь его сегодня же?

– Нет, я не собираюсь его задерживать.

Снова неразборчивые переговоры. Наконец Мальм произнес:

– Ты отдаешь себе отчет в том, что мы можем прибегнуть к другим средствам?

Мартин Бек не ответил.

– Если ты будешь артачиться… – добавил Мальм.

Мартин Бек слишком хорошо представлял себе, что будет предпринято. Достаточно начальнику ЦПУ позвонить главному прокурору. И даже не обязательно говорить самому, можно поручить это Мальму.

– Я считаю, что сейчас нет оснований задерживать Бенгтссона, – настаивал Мартин Бек.

– Мы должны положить конец газетной писанине.

– С доказательствами жидковато.

– Похоже, нам все-таки придется тебя поторопить.

– Лучше не надо.

В стокгольмском кабинете кто-то хлопнул дверью. Телефон донес этот звук до Мартина Бека.

– Не я решаю, – виновато сказал Мальм. – Тебе же лучше будет, если ты позаботишься о задержании Бенгтссона.

– Я не собираюсь этого делать.

– Что ж, пеняй на себя, – небрежно произнес Мальм. – А что касается доказательств, уверен, ты не подкачаешь. Желаю успеха.

– Взаимно, – сказал Мартин Бек.

И на этом разговор окончился.

Не прошло и получаса после разговора Мартина Бека с Мальмом, как поступило распоряжение: немедленно задержать Фольке Бенгтссона.

Сумерки, маленький домик, дощатый курятник, гараж из рифленого железа. И хозяин дома, который невозмутимо забрасывал компост ботвой.

Фольке Бенгтссон был одет точно так же, как в прошлый раз.

Их появление его не удивило, не испугало, не встревожило и не возмутило.

– Привет, Фольке, – поздоровался Рад.

– Здорово, – отозвался Фольке Бенгтссон.

– Придется тебе ехать с нами. Время пришло. Но торопиться некуда. Можешь переодеться, если хочешь, и собрать вещи. Что там тебе потребуется… Можешь взять у меня сумку, если надо.

– Спасибо, у меня есть портфель.

Рад помолчал и добавил:

– Нет, ты, правда, не спеши. Мы с Мартином пока посидим поиграем в ножницы-кулек-камень.

Мартин Бек не знал этой благородной игры, для которой не требуется никаких подсобных средств.

Обучение заняло полторы минуты.

Два растопыренных пальца – ножницы. Открытая ладонь – кулек. Сжатый кулак – камень. Ножницы разрезают кулек. Кулек накрывает камень. Камень ломает ножницы.

– Одиннадцать – три, – объявил через некоторое время Рад. – У тебя слишком быстрая реакция. Оттого и проигрываешь. Надо показывать одновременно.

Наконец Фольке Бенгтссон собрался.

И на его лице впервые появилось что-то похожее на тревогу.

– Ты чем озабочен, Фольке? – спросил Рад.

– Рыбок надо кормить. И кур тоже. Чистить аквариум.

– Будет сделано, – заверил Рад. – Честное слово.

Смущенно улыбнулся и добавил:

– Наверно, ты расстроишься, но все равно скажу. Завтра утром сюда придут люди, будут копать в саду.

– Это зачем?

– Труп искать…

– Астры жаль, – лаконично заметил Фольке Бенгтссон.

– Постараемся не очень безобразничать. Ты не волнуйся.

– Допрашивать меня, наверно, будет комиссар?

– Да, – подтвердил Мартин Бек. – Но не сегодня. И завтра тоже вряд ли. Если только треллерборгскому управлению не к спеху. Думаю, что они подождут.

– Тьфу-тьфу, – сказал Рад. – А сейчас заедем сперва ко мне в Андерслёв. На чашку чаю и бутерброд. Или тебе что-нибудь посытнее хочется?

– Неплохо бы.

– Возьмем в магазине. Ты готов?

– Готов.

Что-то еще беспокоило Фольке Бенгтссона. Он сказал:

– А с яйцами как же?

– И это тоже беру на себя, – ответил Херрготт Рад. И добавил со смехом: – Честное слово.

– Ну и хорошо, – сказал Бенгтссон. – Хороший ты человек, Херрготт.

Судя по лицу Рада, он был приятно удивлен.

– Стараюсь.

На Фольке Бенгтссона нашла какая-то апатия.

Он запер наружную дверь и отдал ключ Раду.

– Пусть у тебя побудет. На случай, если дело затянется. И не забудь рыбок.

Рад сунул ключ в карман.

Уже стемнело, и в полицейскую машину они садились под огнем фотовспышек. По пути в поселок ничего не было сказано.

Рад зашел в кафе рядом с лавкой, взял кофе и горячие булочки. Сам он, как всегда, пил чай.

Колльберг был занят своей шахматной задачей.

Мартин Бек тоже молчал. Им навязали ситуацию, которая их ничуть не устраивала. И свобода выбирать подход к делу стала резко ограничена.

Рад подвинул задержанному кофе и сказал:

– Угощайся, Фольке. Здесь ты можешь еще считать себя свободным человеком. – Усмехнувшись, он продолжал: – Относительно, разумеется. Если попробуешь бежать, нам придется помешать этому.

Колльберг крякнул. Он слишком хорошо помнил случай, когда Бенгтссон пытался бежать. Тогда именно Леннарту Колльбергу, бывшему десантнику, пришлось помешать этому и сломать Фольке руку.

Зазвонил телефон. Рад взял трубку.

– Нет, никто ни в чем не сознавался. Да, мы задержали одного человека. Это все, что я могу сказать.

Он положил трубку, поглядел на свои карманные часы.

– У нас мало времени, Фольке, – сказал он. – Если ты знаешь что-нибудь о Сигбрит Морд, лучше докладывай сейчас. Чтобы не осложнять всю волынку.

– Так ведь я ничего не знаю, – ответил Фольке Бенгтссон.

Когда Мартин Бек и Колльберг рано утром в четверг вышли из гостиницы, их не подстерегали никакие бдительные репортеры. Воздух был сырой и холодный, булыжник на площади еще поблескивал инеем.