Выбранная пятерка, поставив доски на колеса и оттолкнувшись от пола, покатила объезжать павильон против часовой стрелки. Когда ребята завершали третий круг, режиссер снова не выдержал:

– Тань, ты что, надо мной издеваешься? Я долго буду смотреть эту «Формулу-1»? Ты мне типажи давай. – Иван Ильич посмотрел на часы. – Мне еще с девчонкой разбираться… Ей-богу, развели тут, блин, детский сад!

Но стриженая, будто не слыша слов режиссера, не двинулась с места, продолжая пристально наблюдать за мальчишками, замершими в разных позах, как в игре «Море волнуется раз». За тем она вышла в центр павильона и обошла вокруг Кирюка:

– Как тебя зовут? – обратилась она к нему.

– Валерий.

– Валер, крикни громко, чтобы тебя все слышали: «Держись!»

Валерка тускло пропищал себе под нос.

– Громче, Валер, чтобы уши заложило!

Кирюк набрал воздуха, открыл рот и так заорал, что Маша, стоявшая рядом со мной, поморщилась.

И тут раздался громкий лай. В волнениях мы совсем забыли про Лёлика, которому давно уже надоело молча сидеть у стены. Вообще-то Лёлик любил, когда катаются на скейтах. Ему нравилось носиться за нами с Лешкой с громким лаем и пытаться укусить за край доски. Но я так крепко держал его за ошейник, что все Лёликины попытки вырваться в середину и погоняться за ребятами пресекались на корню. Но то ли я ослабил бдительность, засмотревшись на Кирюка, то ли Лёликино терпение лопнуло и он дернулся сильнее, но наш пес вырвался в середину павильона и стал бешено лаять на Кирюка.

– Тань, это что такое? – у Ивана Ильича был вид человека, доведенного до отчаянья. – Или ты мне сейчас объясняешь, что происходит, или – пишешь заявление об уходе. Даю десять секунд.

Пока Татьяна, красная как рак, пыталась придумать себе в оправдание что-то более или менее правдоподобное, Игорек бегал вокруг Лёлика, размахивая полотенцем и пытаясь ударить им пса по морде. Лёлик, весело заливаясь, скакал, пытаясь ухватиться за полотенце. Наконец ему это удалось, и он вырвал тряпку из рук Игорька. Игорек смешно попятился и упал. Все дружно засмеялись.

В павильон вошел уже знакомый нам по лабиринтам киностудии Петрович и тут же замер у входа, с интересом наблюдая за Лёликом, скачущим по павильону с полотенцем в зубах.

– Тань, спрашиваю в последний раз: почему собака на площадке? – Иван Ильич не шутил, и, похоже, стриженая это понимала.

– Это собака Денисова… – тихо произнесла она.

– Да? – сбавил тон Иван Ильич. – Зная Денисова, никогда бы не подумал, что у него может быть такая вот дурная дворняжка. Ну, допустим… И что же она делает на моей площадке?

– Она пришла сниматься в передаче «Друзья моего хозяина» в 11-й павильон, его у студии арендует «Домашний канал».

– Сама пришла? Одна?

– Почему одна… с Денисовым…

– А где сам Денисов?

– Не знаю, может, в туалет пошел…

Иван Ильич всплеснул руками и, увидев Петровича, покачал головой: «Дурдом!» Петрович присел на корточки, смешно зачмокал и стал пискляво причитать, вытянув руку перед собой, как будто хочет предложить Лёлику конфету:

– Эй, Шарик, Бобик, как тебя там, Бегемотик, иди ко мне, хорошая собаченька, я тебя отведу к твоему хозяину, он нам денежек еще даст на кино… Или не даст… Лапочка, цыпочка… иди к дяденьке, он тебе даст лапши «Доширак», вкусненькой…

Наскакавшись вволю, Лёлик наконец обратил внимание на лысого мужчину, что-то протягивающего ему. Лёлик принюхался – ничем съестным от него не пахло, и он решил не терять времени на знакомство с этим лысым человеком.

– Чего уставился, давай лови собаку! – Иван Ильич толкнул Игорька в плечо. – Или мы сегодня уже работать не будем?

Я не знал, что делать – с одной стороны, подозвать Лёлика к себе означало подставить стриженую, с другой, все это могло очень плох о кончиться. К моему стыду, первой приняла решение Маша. Растолкав сгрудившихся у входа досочников, она вышла на середину и строго велела Лёлику подойти. Лёлик с радостью откликнулся и дал взять себя за ошейник. Маша уже возвращалась назад, волоча за собой Лёлика, как Петрович схватил ее за руку.

– Очень хорошо, что ты тут. А я уж собирался в розыск на тебя подавать! Ты знаешь эту собаку? Ты что, тоже родственница Денисова? От лично, будешь сниматься у нас в кино! О’кей?

Маша ошарашенно смотрела на Петровича, пытаясь сообразить, кто такой Денисов. Петрович между тем уже не смотрел на Машу.

– Игорек, видишь девчонку? Чтоб глаз с нее не спускал! Она мне нужна. Уйдет – голову тебе оторву, – отдавал он команды Игорьку, как будто Маша была глухая или умственно отсталая.

Игорек, тупо кивая, встал рядом с Машей и вцепился пальцами ей в плечо. Маша сбросила руку. Игорек не настаивал. Он сделал шаг назад и встал за Машиной спиной.

Петрович о чем-то шушукался с Иваном Ильичом, время от времени поглядывая в нашу сторону. Кирюк так и стоял посередине павильона, держа под мышкой свою фирменную доску. Ему ее подарили на Новый год за то, что он получил все пятерки за вторую четверть. Видела бы его мамаша, как он две недели ходил за русичкой и, размазывая сопли по щекам, ныл: «Ну пожалуйста, поставьте мне «пятерку»! Меня дома убьют». Впрочем, возможно, мамаша сама его этому научила – яблочко от яблоньки недалеко падает.

– Ладно, Петрович, я тебя понял… думаю, Денисов будет доволен. Мы отдельно снимем личико его девчонки и наложим в кадр. Так что действуй. А мне еще с этой шпаной разобраться надо.

Худощавый громко хлопнул в ладоши:

– Все свободны. Спасибо за участие в кастинге. Приходите еще. А ты, – худощавый кивнул на Валерку, – останься.

Реплика худощавого, прозвучавшая издевательски для тех, кому так и не удалось продемонстрировать свой талант, вызвала всеобщее недовольное гудение, и ребята стали медленно расходиться.

– Кина не будет, – грустно констатировал Лешка. – Сваливаем отсюда.

Мы повернулись к выходу, где столпились ребята. Но Игорек снова схватил Машу за руку.

– Эй, минуточку, постой, не уходи, дело есть.

– Нам пора, – Маша отдернула руку.

Мы с Лешкой, не сговариваясь, встали у Маши по бокам, защищая ее от Игорька. Парень не понравился нам еще в парке, а теперь он совсем обнаглел. Но обстановку разрядил Иван Ильич.

– Спокойно, ребята, никто вас тут обижать не собирается. Вы же пришли вместе. Я не ошибся?

Мы кивнули.

– Так вот, мы хотим вашу подругу снимать в кино. Ну и вам обязательно найдем роль. Так что не торопитесь. Считайте, что вы все втроем прошли кастинг.

Мы сидели в маленьком буфете киностудии и пили апельсиновый сок с эклерами. Лёлика тоже не оставили без ланча: он уже справился с пиццей королевского размера с колбасой и шампиньонами и довольно облизывался. Вообще-то Лёлик не любил грибы, но, пропитанные колбасным запахом, да еще под толстым слоем сыра, они были вполне съедобны, и Лёлик не стал их выплевывать, как он делал обычно, когда что-то из предложенных блюд ему не нравилось. В буфет нас проводил Петрович, что-то сказал буфетчице и велел подождать. А через пять минут буфетчица поставила перед нами все эти яства, а Лёлику накрыла на полу, положив пиццу на одноразовую тарелочку. После чего потрепала его по голове и пожелала нам всем приятного аппетита. Лёлик ничего не имел бы и против эклера с шоколадным кремом, но он был воспитанным псом и поэтому, справившись с персональным угощением, скромно сидел у ножки стола, поглядывая, как мы уплетаем пирожные.