себя — самоанализ и признание своих отрицательных сторон, возможность совладать с ними не жестким подавлением, а рациональным непринятием определено не будут для меня лишними.

Едва закончились пары, позвонил Денис и, судя по его тону, он не был доволен тем, что я целый день проведу на учебе. Не вспылил — и то хлеб. Анжелика, терпеливо дождавшаяся окончания разговора, предложила вместе с ней уйти в общежитие, но я отказалась. Всё-таки они с девчонками с комнаты планировали завалиться в торговый центр, а у меня были совершенно другие планы. К тому же, зная Дениса, он обязательно проверит мою геолокацию — и если вместо университета я окажусь в торговом центре…

Домашние задания оказались выполнены быстрее, чем я ожидала. Может тому поспособствовала оглушающая тишина занятой мной свободной аудитории. До шести оставалась тьма времени, так что я умудрилась и в столовой перекусить, и взять в библиотеке литературу по правосознанию. В основном сборники научных статей. Ещё я наконец-то активировала доступ к электронной библиотеке, так что теперь даже из дома я могла прочитать интересующие меня авторефераты диссертаций.

Без пяти шесть я стояла возле дверей на кафедру теории государства и права, дивясь количеству народа вокруг. Провинившиеся студенты облюбовали коридор и разрозненными группками ожидали своего Часа на Плаху. Мельком сосчитала таких же, как и я, счастливчиков — человек пятьдесят, не меньше.

— Представляю, что там сейчас будет твориться, — хмыкнула незнакомая мне девушка, обращаясь к кому-то. — Вряд ли они ожидали, что мы всё-таки придём.

Я мысленно с ней согласилась. Как же хорошо, что мне-то лично к Градову. Ведь так? Не значило же его сообщение, что он скинет меня на дежурного преподавателя?

Здание университета представляло собой несколько корпусов, соединённых между собой переходами. Говорят, еще лет десять назад переходов не существовало, и студенты были вынуждены бегать из одного корпуса в другой по улице.

Как раз возле кафедры ТГП располагался один такой переход, из которого и вышел Градов собственной персоной. Он, словно ледокол, не глядя на меня, прошёл сквозь гурьбу ребят. Правда я была удостоена одной фразы:

— Беляева, за мной.

Я послушно последовала за преподавателем, когда тот вошёл в кабинет. Раньше я пару раз забегала на кафедру — отдать по просьбе старосты работы, потому особо и не удивилась пустынности огромного помещения. Здесь могли бы расположиться человек десять, но вместо этого стояли всего четыре стола да несколько высоких стеллажей.

Поздоровавшись с незнакомым преподавателем, скромно замерла у порога. Евгений Александрович положил на один из столов папку с документами и недовольно взглянул на меня:

— Что вы зависли там, Беляева? Проходите, — надо же, он даже подставил к своему столу свободный стул, тем самым точно давая указания, куда мне следует пройти.

Несмело подошла ближе и села на краешек, положив на колени сумку. Находиться напротив Градова, напротив объекта вожделения наяву после таких откровенных мечтаний и грёз оказалось… выше моих сил. Еще и лекция по философии сыграла со мной злую шутку.

Градов сел. Серые глаза внимательно разглядывали меня без доли участия, с каким-то ехидством. Заставила себя гордо вздернуть нос и выпрямить спину.

— Давайте к нашим баранам, Кристина. Выбранная вами тема изъезжена до дыр. Если хотите писать по ней — выбирайте руководителем другого преподавателя.

— Нет, Евгений Александрович, — я понимающе кивнула. — Я уже выбрала новую, — и предвосхищая закономерный вопрос, торопливо добавила: — Правовой фетишизм как форма деформации правового сознания.

Желаемый эффект был достигнут. То ли моя тема так удивила Градова, то ли подобная реакция была вызвана иными причинами, но Градов закашлялся и тут же ослабил галстук, словно ему резко стало не хватать воздуха.

— Сами догадались или посмотрели тему моей кандидатской? — скривил он губы.

Оу, я даже как-то и не вспомнила, что диссертация Градова как раз была посвящена правосознанию.

— Сама.

— Я смотрю, на фантазию вы всё-таки не жалуетесь, — хмыкнул. — Что ж, хорошо…

— Я уже тезисы написала, — окончательно взяла в оборот Евгения Александровича. Моей напористости сейчас мог бы любой позавидовать.

Градов недоуменно нахмурился:

— Показывайте.

Впрочем, пока я доставала из сумки планшет и находила нужный мне файл, у Градова зазвонил телефон.

— Да, Костя. В смысле Кергель уже подъехал? Мы на семь договаривались. Просит принять раньше? — заметила, как мужчина раздраженно сжал челюсти и всем своим видом показывал, что он недоволен телефонным разговором. — Хорошо. Пусть Света нальет ему кофе и займёт беседой, она это прекрасно умеет. Сейчас приеду.

Кажется, наша встреча с Градовым откладывалась, и я не могла этому не радоваться. Потому что от его вида у меня пересохло во рту, а сердце гулко билось в груди, словно боевой там-там. От едва уловимых ноток терпкого мужского парфюма закружилась голова, и сидеть стало неуютно.

— Я могу отправить вам тезисы на электронку, — выдохнула, благодаря судьбу за предоставленный шанс.

— Нет, Беляева. Собирайся. Едешь со мной в офис.

— Но… — опешила я.

— Или ты предпочтешь просидеть до десяти вечера вместе со всеми?

Покачала головой. Нет, такая перспектива меня не устраивала, да и я уже настроилась получить преференции от подготовки доклада.

— Тогда вперёд и на выход.

Денис меня убьёт. И будет абсолютно прав.

Глава 6

Пока мы шли по корпусу университета, я держалась за Градовым незримой тенью, семеня следом на небольшом расстоянии. Только на парковке, наконец, осознала, чем мне может грозить такая поездка. Оставалось надеяться, что Денис слишком занят работой, чтобы ежечасно следить за моим местоположением.

Градов галантно открыл дверь премиального седана, не оставляя шансов на побег. Ощутила себя, словно мотылёк меж двух огней: куда бы я ни полетела, всё равно сгорю в ярком алом пламени.

Шагнула к машине, решившись нырнуть в пропасть, и юркнула на огромное сидение. Дверь за мной закрылась. Всё, Беляева, ты сама сделала свой выбор. Градов, обойдя автомобиль спереди, сел мгновением позже. Расстояние между нами было и так существенным, но я ещё больше придвинулась к двери, что не укрылось от Евгения Александровича.

— Остынь, Кристина, я тебя не покусаю, — ухмыльнулся он, запуская мотор. Взглядом следила за движением его губ. Как же мне сейчас хотелось почувствовать их мягкость. Интересно, они такие же, как в моих снах? Я бы коснулась его… сначала медленно, будто знакомясь и пробуя на вкус, обвела языком нижнюю губу, а затем чуть прикусила. И если бы он ответил, отдаваясь чувственному порыву…

Боже, это опять началось. Моргнула, пытаясь избавиться от возбуждающей картины, и предпочла промолчать.

Мы выехали на широкий проспект, и автомобиль, послушный воле Градова,