litbaza книги онлайнРазная литератураНациональный предрассудок - Коллектив авторов

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 13 14 15 16 17 18 19 20 21 ... 223
Перейти на страницу:
крик дорогих моих детишек потряс меня до глубины души; иной раз мне мнится, что крик этот и по сей день стоит у меня в ушах, и мне его не забыть вовек. После чего я до самого рассвета, лежа в постели, умолял невинных крошек проявить терпение. Если не считать preces и lachrimae – молитвы и слез, этого допотопного христианского оружия, нам нечем было себя защитить, и мы испытывали столь сильный страх, как бы дом не рухнул нам на голову, что у нас не было сил подняться с постели и сделать хоть что-то для своей безопасности. Когда же мы все-таки поднялись и отправили служанку посмотреть, что происходит, то выяснилось, что, провалившись, труба разрушила значительную часть дома, ту, где находится верхняя спальня, а также комната под ней, служившая мне кабинетом. Труба считалась весьма прочной, ничуть не хуже любой другой, и каменщик (за которым я немедля послал) был изумлен, обнаружив, что она и в самом деле провалилась. Однако более всего меня поразило, каким образом упала труба, ибо упади она как-нибудь иначе, и она бы, скорее всего, убила многих членов моей семьи. Ведь именно в этой части дома лежали в постелях мы с женой и пятеро наших детей, а также двое слуг, служанка и человек, которого я нанял на временную работу (и которого, стало быть, я вправе назвать своим слугою). Кровать, в которой лежали моя старшая дочь и служанка, находилась в непосредственной близости от трубы, да и наша с женой кровать была от нее всего в нескольких ярдах, а потому прав был Давид, сказавший Ионафану, что «один только шаг между мною и смертию»[18]. Нельзя не упомянуть и еще об одной весьма примечательной и странной подробности. Господь распорядился так, что два стропила при падении встали под углом друг другу и удержали ту часть дома, что примыкала к верхней спальне; в противном случае и она, надо полагать, рухнула бы нам на голову. Плотник (за которым мы впоследствии послали) поинтересовался, кто установил эти стропила, решив, что кто-то уже побывал здесь до него. Когда же мы ответили, что два бревна при падении встали таким образом, что подперли верхний этаж, он нам не поверил, заявив, что встали они настолько прочно, что их вряд ли стоит водружать на прежнее место.

Короче говоря, сэр, невозможно описать опасность, которая нам угрожала, да Вы и сами отчасти явились свидетелем того, что́ здесь происходило. Заверяю Вас еще раз, что все рассказанное мной, – чистая правда, от первого до последнего слова, что могут подтвердить все мои домочадцы. Ни один из тех несчастных, кто погиб в результате падения труб, не подвергался большей опасности, чем мы, и, если бы не Божественное Провидение, коему все мы обязаны своей жизнью, никто из нас не уцелел бы. Спасти нас мог лишь Тот, кто бдит всегда, денно и нощно.

Заклинаю всемогущего Господа помочь нам осознать, сколь разрушительное бедствие нас постигло, дабы мы чистосердечно покаялись в грехах своих, которые навлекли на нас гнев Господень и за которые Творец так жестоко нас покарал. Дай нам, Господи, мудрости, дабы вникнуть в происшедшее и не грешить впредь, дабы не обрушилась на нас кара еще более тяжкая!

Пусть же случившееся возымеет благотворное действие на грешных жителей сей земли, на что уповает и возносит Господу каждодневные молитвы свои

Преданный Ваш друг и слуга

Джон Гиппс

Джонатан Свифт

(1667–1745)

В антологию вошли письма Свифта разных лет, в которых читатель найдет и автокомментарий к «Гулливеру», «Письмам суконщика», «Скромному предложению». Среди корреспондентов Свифта такие известные политики, историки и литераторы, как Роберт Гарли граф Оксфорд, Генри Сент-Джон виконт Болингброк, Александр Поуп и др. В переписке сатирика проступает то, чего литературный канон и жесточайшая внутренняя цензура в его прозу и стихи не пропускали: мятущийся, тревожный и ранимый дух человека язвительного, желчного, целеустремленного, до болезненности честолюбивого, прожившего большую часть жизни не в основном потоке исторических событий.

Из писем

Чарльзу Форду[19]

Лондон,

12 ноября 1708 г.

Не верю ни единому слову из того, что Вы о себе говорите, хотя бы потому, что получил от Вас письмо: если б Вы не хандрили, не пребывали в дурном расположении духа, Вы и сейчас пренебрегли бы мной точно так же, как в свое время в Лондоне; впрочем, когда Вы хандрите, это вовсе не значит, что Вы отказываете себе в еде, питье, сне и опере. Когда Вы пускаетесь в добропорядочные рассуждения о миссис Тофтс, леди Маунтермер[20] и обо всех прочих, я припоминаю, что говорил святой Эвремон о поборниках нравственности: когда они, чтобы покаяться в грехах, воскрешают их в своей памяти, то делают это исключительно потому, что им доставляет удовольствие о них вспоминать. Ваши слова о том, как прекрасно Вам здесь жилось, вызывают у меня смех – я ведь помню, как часто Вы говорили, что такой жизни Вы и врагу не пожелаете. Вообще я заметил и по собственному опыту, и по опыту других людей (думаю, это самое тонкое наблюдение, которое я сделал в жизни), что мы глубоко ошибаемся, когда размышляем о прошлом и сравниваем то, что сохранилось в нашей памяти, с тем, что происходит ныне. Ведь когда мы размышляем о том, что было, то поневоле вспоминаем лишь все хорошее; когда же думаем о дне сегодняшнем, то в основном обращаем внимание на негативную сторону происходящего. Так, прежде я всегда завидовал своему собственному детству, с улыбкой вспоминал школьные годы, каникулы, субботние вечера и вкуснейший заварной крем, под воздействием которого отступали все невзгоды. И при этом забывались каждодневные десятичасовые бдения, существительные и глаголы, страх розги, синяки и расквашенные носы. То же и с Вами…

Здесь не так давно вышло в свет эссе об энтузиазме[21], и все мои друзья в один голос утверждают, что его автор – я. «Sed ego non credulus illis»[22], ибо, клянусь Богом, я тут ни при чем. Приписывают мне и еще кое-какие сочинения, и тоже без всяких оснований, ибо с тех пор, как мы расстались, я не издал ни единого слова.

Пожалуйста, возьмите на себя труд передать мои наилучшие пожелания Вашим матери и сестре.

Не утаи Вы от меня, что увлеклись садоводством, и я бы счел, что Вы ступили наконец на путь истинный.

* * *

Чарльзу Форду

Лондон,

8 мар [та] 1709 г.

В

1 ... 13 14 15 16 17 18 19 20 21 ... 223
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?