Лейтенант Сухов уже успел обыскать Андрея и читал его редакционное удостоверение.

– Товарищ майор! А она права. Это Андрей Стругов, журналист из «Зубра». Я читал его статью. Он так про коррупцию писал, что от той пух и перья.

– Не спеши, Сухов. Твое место десятое! Я и сам не слепой! Вижу, что это журналист. Только он обнаружен рядом с трупом, и у него руки по локоть в крови… Делай, что тебе говорят!

А тем временем криминалист Станкевич нашел под креслом пистолет. Пряча его в пакет, он тоже решил поучить лейтенанта.

– Трудно работать в этом бардаке. Но пистолет я всё-таки нашел! И если на нем отпечатки этого журналиста, то он как миленький поедет в лагеря, лес валить. А вечерами на Колыме будет писать про коррупцию. Жених!

Стругов вдруг понял, что пистолет валялся под правой рукой Татьяны. И значит, что убийца мог стереть свои отпечатки и вложить оружие в руку Рузовой. А тогда произойдет непоправимое – эти сатрапы обвинят ее в убийстве.

У журналиста логика не хуже, чем у сыщика. Но находясь в наручниках Андрей не мог подобрать нужные слова.

– Ребята, здесь недоразумение. Я вам сейчас все объясню. Я интересовался «Дамой с попугаем». А Таня хотела сама написать. Мы достали комочек краски, и она пошла к Зарубину. Но здесь попала в капкан… Кто-то убил художника и сбросил всё на нее! А этот пистолет не мой!

Воловик даже удивился, что у Рузовой такой жених. Этот журналист двух слов связать не может.

– Молодец, Стругов! Очень внятно объяснил. Но вот труп, а вот ты – единственный подозреваемый… Станкевич, сделай, свадебные снимки этой парочки и начинай работать по всей мастерской.

И Станкевич сделал несколько снимков: Танюша, сидящая в кресле, и Андрей с кровавыми руками и в наручниках.

Воловик, вспоминая молодость и свою несчастную любовь, сам освобождал Татьяну. Он распутывал узлы на ее груди, волновался, ворчал и отдавал команды лейтенанту Сухову.

– Странное дело! Журналисты, они как мухи назойливые. Жужжат вокруг, лезут во все дыры, а потом вляпываются по самые уши! Значит так, Костя, эту дамочку развязать и отправить на кухню. Через час я лично буду ее допрашивать.

– А Стругова отпустить?

– Размечтался! Журналиста вези в СИЗО. Вечером мы с ним поговорим.

* * *

Отпечатков журналиста Стругова на пистолете не было.

Более того, после поквартирного обхода нашелся свидетель. Пенсионер Веткин сообщил, что после выстрела выглянул в окно и увидел, как подъезжает синий «Рено». А потом он около своей квартиры заметил человека с горящими глазами. Своей личностью этот субъект очень похож на задержанного.

Всё это было! Но было после выстрела.

Криминалист Станкевич обнаружил на пистолете следы женской ладони. Но ни одного пальчика. Из этого Роман сделал вывод, что, когда на Рузову упал труп, и она отключилась, то убийца протер оружие и попытался засунуть ствол в ее руку.

А это значит, что ни Татьяна, ни ее новый жених к убийству не причастны. Вернее, они имеют к нему отношение, но косвенно. Сами они не убивали Зарубина!

Правда, такие выводы должен был делать не криминалист, а оперативник, но Дима Воловик сразу согласился с Романом.

Однако, прежде чем отпустить Стругова, майор для проформы позвонил в редакцию «Зубра» и для опознания направил по электронной почте фото, которое сделал Станкевич.

В Москве цветной снимок Стругова в наручниках и кровавой рубашке попал новому заместителю Эльдара – Славе Мартынову. Он понял, что Андрея подозревают в убийстве, а это «бомба» для журнала!

И понятно, что Стругов не виноват ни в чем! Но это шанс для него, для «Зубра» и для всех сотрудников.

Пока главный редактор Эльдар Шишов болеет гриппом, Мартынов решил разогнать тираж журнала до заоблачных высот.

Славе нужен был весь комплект фотографий с места убийства и короткая сопроводительная статья. Так, в общих чертах – кого убили, где, как, за что и почему подозревают Стругова.

Но сам Мартынов выехать в Рощинск не мог.

Нельзя было посылать и сотрудников «Зубра». Те попытались бы вмешаться, стали бы выгораживать Андрея и всё! Острота статьи пропала!

Слава послал на дело свою жену.

Тамара Мартынова воспринималась всеми, как женщина красивая, но стервозная. Она везде привлекала внимание мужчин, добивалась от них всего, что хотела, а потом исчезала.

Именно такой специальный корреспондент и нужен в Рощинске. Можно закрутить легкий роман со следователем или с криминалистом, а потом выманить фотографии и сбежать в Москву.

* * *

Тамара уже битый час крутилась около двери управления полиции Рощинска. Она вглядывалась в лица выходящих, но не могла найти нужного клиента.

Ее заинтересовал сотрудник полиции в погонах майора.

Тамара бросилась к нему стремительно. Как утопающий спешит к спасательному кругу. А в ее глазах загорелись вера, надежда, любовь и немного эротики.

– Здравствуйте, товарищ полковник!

– Добрый вечер… Но я всего лишь майор. Майор Вадим Сыров!

– А меня зовут Тамара! Но я не поверю, Вадик, что вы простой майор! У вас такой солидный вид, что пора вам давать генерала.

– А нам, Тома, звания не за вид дают. Это у женщин – красота важнее содержания. Вам бы я давно дал маршала!

– Приятный комплимент! Кстати, о содержании и внешнем виде. Я журналистка из журнала «Зубр». Мне очень нужно поговорить с вашим следователем по фамилии Воловик.

– А он уже ушел! Это наш начальник убойного отдела.

– Убойного? А фотограф у него кто?

– Криминалист? Обычно Воловик со Станкевичем работает. Недавно они на убийство художника выезжали, так Роман отличные фото сделал! Представляете – убийца с кровавыми руками, заложница в кресле и труп на полу. А кругом скульптуры, мольберты, картины.

– Вадим, я хочу иметь эти фото! И еще рассказ об этом убийстве.

– Сделаю, Тома! Но завтра утром. Я вас прошу, поедем ко мне. Скрасьте вечер одинокого мужчины.

– Так уж и одинокого? Врете вы всё!

– Точно, Тамара! Жена с детьми недавно на юг укатила.

* * *

Это было не совещание, а так – беседа опытных оперативников. Криминалист Станкевич скромно сидел в углу и вообще не встревал в разговор. А хозяин кабинета Воловик приставал к лейтенанту Сухову, пытаясь перевести разговор в деловое русло.

– Так скажи, Константин, у нас есть какие-нибудь версии по этому убийству?

– Какие-нибудь у нас есть. Первая версия – это журналист Стругов. Нет, ты, конечно, извини, но объективно это так. И алиби у него слабенькое, и обстоятельства очень скользкие.