Ее первой мыслью было сказать, что он ей льстит, но разве он когда‑нибудь дал ей повод усомниться в его искренности? Она не хочет ему верить из‑за своей неуверенности в себе. Он не виноват в том, что она все время сомневается в его словах. Если она хочет разделить с ним родительские обязанности, ей нужно научиться ему доверять. Но прежде всего ей нужно начать доверять самой себе.

— Это один из лучших дней в моей жизни, — честно сказала она после долгой паузы.

— Ты только посмотри, — тихо произнес Джегер.

Она посмотрела в его голубые глаза.

— Что ты имеешь в виду?

— Ты катаешься на коньках.

Посмотрев вниз, Делия, к своему удивлению, обнаружила, что он прав. Он по‑прежнему ее придерживал, но она скользила сама.

Ее охватила радость. Она не рассчитывала на то, что Джегер всегда будет рядом с ней. Это рождественское путешествие поможет ей понять, хочет он быть с ней только ради ребенка или она тоже ему нужна.

Она вдруг осознала, что этот человек сделал ей самый дорогой подарок, который она когда‑либо получала. Он верил в нее с момента их первой встречи и всячески ее подбадривал, чтобы она тоже в себя поверила.

Что бы ни ждало ее в будущем, у нее достаточно сил, чтобы с этим справиться. Чтобы двигаться вперед. Пусть даже в одиночку.

Позже этим вечером Делия приняла ванну в их роскошном номере, надела белый банный халат с вышитой эмблемой отеля. Здесь все было великолепно, начиная с водопроводных кранов из чистого золота и заканчивая мозаичным полом.

Пройдя из ванной в спальню, она открыла большой шкаф. Пока они гуляли, персонал отеля распаковал их чемоданы и аккуратно разложил вещи.

Она переоделась в дорогую ночную рубашку из шелка бледно‑желтого цвета, которую она купила, когда Джегер впервые повысил ей зарплату. В ней она чувствовала себя королевой.

Выключив свет, Делия тихо прошла в гостиную, чтобы полюбоваться видом Центрального парка. Она уже пожелала спокойной ночи Джегеру, отказавшись от его предложения заказать ужин в номер.

— Передумала насчет еды?

Услышав бархатный голос, донесшийся из темного угла гостиной, она вздрогнула.

— Ой! — воскликнула она, сделав шаг назад. — Ты меня напугал.

— Прости. — Джегер поднялся из кресла, и она увидела в свете, проникающем в окна с улицы, его силуэт. — Я думал, ты меня видела.

— Нет. — Делия вдруг поняла, что под ночной рубашкой у нее ничего нет, и ее бросило в жар. — Я думала, что ты уж лег спать.

— Пока ты была в ванной, я заказал еду в номер. — Он подошел к барной стойке, и она увидела тарелки с хлебом, сыром и фруктами. Рядом с ними стояло ведерко с двумя бутылками минеральной воды.

Делия испытывала соблазн, и дело было не столько в еде, сколько в самом Джегере. Она помнила, как была возбуждена, когда держалась за него в воде, когда он спас девочку. Как в ту же ночь ее желание вышло из‑под контроля, и она отдалась ему.

Сделав глубокий вдох, она попыталась прогнать волнующие воспоминания.

— Ты очень любезен. Спасибо.

Внезапно у нее пересохло в горле, и она потянулась за бутылкой с водой.

— Позволь мне за тобой поухаживать. — Подойдя к бару, он взял два хрустальных стакана. — Хочешь, я включу свет?

— Нет, — ответила она, жалея, что не надела халат. — Так нам будет лучше видно город. Я пришла сюда, чтобы полюбоваться видом ночного Нью‑Йорка.

Пока он наливал воду в стаканы, Делия подошла ближе к окну и уставилась в темноту. Номер находился на восемнадцатом этаже, поэтому дорожный шум, доносящийся снизу, был приглушенным.

Услышав за спиной шорохи, она повернулась и увидела, как он двигает к окну диванчик. Затем он прикатил низкий кофейный столик и поставил между ним и окном.

— Садись. — Джегер принес на столик поднос с едой. — Давай проверим, действительно ли этот город никогда не спит.

— Отличная идея, — ответила Делия, опускаясь на диванчик. Разве она могла ему отказать?

До сих пор ему никогда не приходилось прилагать столько усилий, чтобы завоевать доверие женщины. Она забралась на диван, подогнула под себя ноги и расправила подол ночной рубашки.

Под которой на ней ничего не было.

Он видел очертания ее соблазнительной фигуры под бледно‑желтым шелком, когда она стояла у окна. Несомненно, этот образ навсегда запечатлелся в его памяти.

— Парк даже ночью такой красивый, — заметила Делия, глядя в окно.

— Ты сегодня не замерзла? — спросил он, нарезая багет.

— Нет. Сегодня я почувствовала себя как никогда бодрой и энергичной. — Она взяла пару кусочков киви и положила себе на тарелку. — Мне до сих пор не верится, что мы столько всего сделали после того, как прилетели сюда.

— Думаю, холод заставляет быстрее двигаться, чтобы согреться.

Она призналась ему, что сегодня один из лучших дней в ее жизни. Джегер мог сказать то же самое. Он нечасто позволял себе расслабляться, поскольку с детства привык нести ответственность за себя и своих младших братьев. Сегодня он позволил себе забыть обо всех своих заботах и просто получать удовольствие.

— Возможно, в этом и состоит причина того, что в Нью‑Йорке многие добиваются успеха, — произнесла она с улыбкой, положив себе на тарелку еще несколько кусочков фруктов.

— В холодных зимних температурах?

— Может быть. — Перестав улыбаться, она перевела взгляд на ночную панораму. — Я никогда не спрашивала тебя, как ты жил на Западном побережье. Тебе там нравилось?

Вопрос был не из приятных, и Делия, очевидно, поняла это по выражению его лица.

— Если не хочешь говорить о том времени, давай не будем. Я просто впервые покинула Мартинику, и мне было интересно узнать, чем Калифорния отличается от Нью‑Йорка.

Джегер понял, что не сможет завоевать ее доверие, пока не расскажет ей о своем прошлом.

— Поначалу я был рад своему возвращению в Калифорнию, поскольку до тринадцати лет я жил рядом с Лос‑Анджелесом.

— Затем твоя мать решила расстаться с Лайамом и начать новую жизнь в каком‑нибудь другом месте, где он не смог бы ее найти.

— Да. Ей надоели его нерегулярные визиты. К тому времени она поняла, что он никогда не бросит свою жену и сыновей.

— Тогда ты уже знал, что у твоего отца есть другая семья?

Чтобы подавить гнев, который охватывал его при упоминании о Лайаме Макнилле, Джегер сосредоточился на губах Делии.

— В детстве я догадывался, что у него была другая женщина и что из‑за нее он не мог постоянно жить с нами, — ответил он. — Позже мама рассказала нам о его другой семье и о том, что он сын владельца «Макнилл Ризотс». К тому времени она уже была безнадежно больна, и мы ненавидели Лайама за то, что его не было рядом с ней, когда она боролась с раком. Поэтому мы не хотим иметь ничего общего с нашим отцом.