— Слушаю. — Ефимов улыбнулся.

«В такую жару в двух одежках!..»

— А там действительно курган был? — Виктор кивнул куда-то за спину.

— На перекрестке? — собираясь с мыслями, на всякий случай уточнил Ефимов.

— На нем. — Прошкин расстегнул очередную пуговицу на маскхалате. — Так там курган, да?

— Курган, — подтвердил Сергей и тут же поинтересовался: — А почему ты спросил?

— Да так, интересно просто. Он монгольский?

— Монгольский? — Улыбка Ефимова стала шире. — Нет. Даже рядом не стояло.

— А чей?

— Чей? — Сергей хитро прищурился. — Как ты думаешь, сколько этому кургану лет?

Прошкин задумался, подсчитывая века, прошедшие с начала монгольского завоевания.

К беседующим незаметно подсел Шамиль Айдаров и тут же высказал свое предположение:

— Лет девятьсот.

— Больше.

— Тысяча двести? — Айдаров прикинул, могли ли сюда доходить славянские племена.

По всему получалось, что вполне могли.

— Новгород не так и далеко.

— Больше, гораздо больше. Кургану четыре тысячи лет, никак не меньше. — Ефимов решил больше не мучить бойцов загадками.

— Ни хренасеньки!.. — Лицо Прошкина удивленно вытянулось. — А вы откуда знаете? В школе мы ничего подобного не проходили!

— Вот именно, что не проходили. Не знаю, ребята, но как-то так получается, что о Древнем Египте или Греции мы знаем больше, чем о своей родной земле. Кстати, о Египте. Колесницы на его территории появились на несколько сот лет позже, чем в этих местах. Вот так-то. А многочисленным курганам, рассыпанным по всей области, от четырех до семи тысяч лет. Те, что постарше, принадлежат к так называемой катакомбной культуре. Те, что помоложе, — абашевской. Если не ошибаюсь, то именно в абашевских захоронениях на территории этой же области были обнаружены детали конской упряжи. А в одном из курганов удалось даже проследить остатки древесного тлена боевой колесницы. Дальнейшие исследования показали, что эти захоронения принадлежат воинам-колесничим. И все это при том, что исследовано всего несколько, кажется, около двух процентов курганов из их общего числа. Сколько еще тайн хранится в неизученных? Вообще есть впечатление, что кто-то сознательно скрывает от нас наше прошлое.

— Кому это нужно? — спросил Виктор, в голосе которого так и сквозило сомнение.

— Не знаю, — честно сознался Ефимов. — Могу только предполагать. Например, есть вариант, что раскрытие всех этих тайн приведет к полному перевороту истории, а кому-то это невыгодно. Может, якобы существующему мировому правительству или же официальным историкам, не желающим потерять, так сказать, свое лицо. Причем заметьте, наличие и факт существования столь древних поселений не отрицается, но и не афишируется. То есть, попросту говоря, замалчивается. В этих курганах находят кремневые и костяные наконечники стрел, медные кинжалы, каменные булавы. Что касается повозок, то историки сделали вот какой вывод: легкие боевые колесницы появились в степной и лесостепной полосе в первой половине второго тысячелетия до нашей эры. Это на сто или более лет раньше, чем на Ближнем Востоке и в Древнем Египте. В остальном делайте выводы сами. Кстати, Сашке Зудову, он у нас из Воронежа, будет интересно узнать, что самое древнее поселение людей современного типа — и это теперь доказано! — находилось в селе Костенки Воронежской области. Возраст первых стоянок составляет до пятидесяти тысяч лет.

— Прилично! — Айдаров уставился куда-то в глубину леса. — Наши идут.

Ефимов обернулся. Точно, из-за деревьев показалась третья группа.

Она еще только-только выползала на дорогу, когда послышался звук мотора приближающейся машины. Буквально через несколько секунд пред ясны очи разведчиков выскочила тупая морда медицинского вездехода.

— А они воду привезли? — Прошкин вскочил на ноги и, не дожидаясь ответа, устремился к машине.

Разочарованию не было пределов. Старший лейтенант Смертин — неплохая фамилия для доктора, не так ли?! — рассчитывал закупить несколько пятилитровых баклажек воды в сельском магазине, но впопыхах проскочил мимо. Но полнота ощущений не была бы достигнута, если бы не оказалось, что ближайшие площадки, пригодные для посадки вертолетов, находятся именно там, где эвакуация была запланирована с самого начала.

— Начало движения через пять минут, — отдал команду ротный.

Обессилевших бойцов загрузили в «санитарку», и медлить дольше он был не намерен.

— И за каким хреном мы сюда перлись? Ротный — урод! Сейчас половина группы сдохнет! — привычно стонал Прошкин, только на этот раз Ефимов его не останавливал.

Старший сержант во многом был прав. Мало того что на возвращение было потрачено два часа, так еще и идти теперь приходилось туда же, где они уже давно могли быть. А если вспомнить, что их группа самую малость не дошла до озера!.. В душе у Ефимова появилось неодолимое желание выругаться.

А солнце, казалось, жарило все сильнее и сильнее. Воздух, наполненный распаренной духотой, словно уснул, пребывая в полной неподвижности. Когда очередной лесной квартал остался позади, Ефимов замедлил шаг, обернулся и окинул взглядом группу, растянувшуюся по тропе. Между отдельными разведчиками образовались непозволительно большие интервалы.

Сергей остановился и поднял руку. Прошкин увидел условный знак и передал команду дальше. Группа тормознулась. Кто-то остался стоять на месте, кто-то отпрянул в тень. Неестественно бледный Федор качнулся в сторону, заторможенно стянул с плеча свой «Печенег», поставил его прикладом на землю, уткнулся в ствол лбом и замер в неподвижности.

Ефимов еще раз прошелся взглядом по своим бойцам, оценивая их физическое состояние, и наконец остановился на головной тройке.

— Помогите Федору. Володя, Шамиль, заберите у него «Печенег», — скомандовал Сергей, совершенно справедливо предположив, что навешивать лишний груз на Виктора, и без того вечно ноющего, будет себе дороже. Но пути Господни неисповедимы.

— Я возьму, — неожиданно отозвался Прошкин и быстрым шагом направился к тяжело дышащему пулеметчику.

Не отрываясь от ствола, Боровиков исподлобья взглянул на него и зло прошипел:

— Я сам.

— Не выеживайся! Еле идешь. Если окончательно сдохнешь, я тебя, что ли, потащу?

— Я дойду. — Увы, это заверение прозвучало слишком вяло, чтобы можно было поверить в его реальность.

— Федор, отдал пулемет, живо! — рявкнул Ефимов, раздосадованный тем, что ему по десять раз на дню приходится уговаривать или, наоборот, материть великовозрастных недорослей.

— На. — Федор отстранился от оружия и отклонил ствол в сторону Прошкина.

Тот взял «Печенег», взвалил его на плечо и вернулся на свое место в боевом порядке. Лицо Боровикова, глядевшего ему в спину, стало еще бледнее.