– Я плачу их каждый год! – с видом оскорбленной невинности вспылил Гарри. – И в федеральный бюджет, и в бюджет штата! Так что не надо песен!

– И что ты пишешь в графе «Род занятий», когда заполняешь налоговую декларацию? – полюбопытствовал Карелла.

– Вы опять об этом?

– Нет. – Стивен покачал головой. – Давай лучше вернемся к Бланш. Ты не знаешь, может, ей кто-то угрожал?

– Да откуда мне это знать? – Гарри всплеснул руками. – Клиенты – все разные. Кто-то ведет себя как сопляк, который в первый раз решил улечься с бабой в постель. Есть отморозки, которые любят распускать руки. И вообще, давайте начнем с того, что если парень идет к проститутке, значит, с ним уже что-то не так.

– Слушай, – Мейер повернулся к Карелле, – да он не сутенер, а психолог.

– Я просто хорошо разбираюсь в шлюхах, – скромно ответил Гарри.

– Но вот про Бланш Леттигер знаешь мало.

– Все, что знал, – рассказал, – развел руками Уоллох. – Чего еще добавить?

– Расскажи про ее привычки.

– Например? – чуть склонил голову Гарри.

– Например, когда она вставала по утрам?

– По утрам? – Задержанный рассмеялся. – Вы что, шутите?

– Хорошо, во сколько она вставала?

– Обычно она просыпалась в час или в два, после чего отправлялась на поиски бутылки.

– В котором часу она проснулась в тот день, когда ее убили? – быстро спросил Стив.

– Ай-ай-ай! – Гарри улыбнулся и погрозил детективу пальцем. – Подловить меня решили?

– Чего?

– Я же вам сказал, что ушел позавчера вечером и с тех пор дома не появлялся, – все так же улыбаясь, напомнил задержанный. – Станете уверять меня, что уже об этом забыли?

– Я не пытался тебя подловить, Уоллох, – устало произнес Карелла.

– Да ладно вам сказки рассказывать. Все вы одинаковые! Так и норовите подловить таких парней, как я.

– Слушай, Уоллох, – вздохнул Стивен, – мы уже поняли, что ты законопослушный гражданин с безупречной репутацией, которого затюкали бессердечные полицейские. Хватит уже тянуть волынку, давай, наконец, делом займемся. А то ты мне уже начинаешь действовать на нервы.

– Думаете, вы действуете на меня успокаивающе? – буркнул Гарри.

– Да ты вообще, что ли, охренел?! – взорвался Мейер. – Ишь, язык распустил! Еще один такой финт ушами, и я тебе, козлина, башку проломлю! Хорошо меня понял?

Уоллох открыл рот, но, так ничего не сказав, закрыл его и с кислым видом посмотрел на Мейера.

– Понял или нет?! Не слышу ответа! – рявкнул Мейер.

– Понял, понял, – с мрачным видом проговорил Уоллох.

– Бланш обычно выходила из дома между пятью и половиной шестого вечера?

– Да.

– И куда она шла?

– У нас рядом завод – вот туда и шла. Иногда работяги после смены не прочь перепихнуться.

– Она ходила туда каждый вечер? – спросил Карелла.

– Не каждый, но довольно часто. С такой внешностью, как у нее, ей приходилось ловить каждую возможность подзаработать.

– Где находится завод?

– Угол Кулвер-авеню и Четырнадцатой улицы.

– Получается, почти каждый день, между пятью и половиной шестого вечера она выходила из дома и шла к заводу?

– Точно.

– Кто об этом знал кроме тебя?

– Патрульный полицейский, – ответил Гарри и, не удержавшись, добавил: – Как думаете, может, он ее заодно и шпилил?

– Слушай, Уоллох…

– Ладно-ладно, – Гарри выставил ладонь, – если честно, я понятия не имею, кто еще об этом знал. Думаю, мужик, который ее грохнул. Да об этом мог знать кто угодно. Установи за ней слежку – и дело в шляпе.

– Ты нам очень помог, – промолвил Карелла, – а теперь катись отсюда к чертовой матери.

– Из-за вас весь день коту под хвост, – проворчал Уоллох.

Он встал и отряхнул сигарный пепел с брюк. Когда Гарри обогнул стол, Мейер наподдал ему под зад. Уоллох даже не обернулся. И с королевским достоинством сутенер вышел из инструктажной.

Подводя промежуточный итог, оставалось признать, что полиция не продвинулась ни на йоту в расследовании серии убийств.

После того как ушел Уоллох, детективы предприняли попытку хоть как-то переломить ситуацию и отправились в адвокатскую фирму, в которой работал Норден. Встретившись с главой фирмы Сэмюелем Готлибом, они спросили у него, сколько уголовных дел было поручено Нордену за все время работы в фирме. Готлиб ответил, что всего их было четыре. Он быстро снабдил полицейских фамилиями подзащитных, указав, кто из них отправился в тюрьму, а кого признали невиновным. Затем детективы взялись за полученный от миссис Норден список юридических фирм, в которых прежде работал ее супруг. К одиннадцати утра они успели объездить все эти конторы. Теперь у них на руках имелся еще один список из двенадцати человек – бывших клиентов Нордена, осужденных за уголовные преступления. Этот список отправился в управление уголовного розыска с запросом о местонахождении каждого из уголовников. После этого детективы сели в машину и отправились в центр города – в университет Рэмси. Там они надеялись хоть что-нибудь узнать об убитой проститутке Бланш Леттигер.

Университет располагался в самом центре города. Начинался он там, где обрывалась Холл-авеню. На боковых улочках, примыкавших к кампусу, прямо под открытым небом вовсю шла художественная выставка. Карелла припарковал машину в неположенном месте, опустил солнцезащитный козырек, к которому была прикреплена написанная от руки табличка «полицейский при исполнении», после чего вылез из автомобиля. За ним последовал и Мейер. Детективы неспешно двинулись вдоль выставленных на тротуаре полотен, среди которых в этом году преобладали морские пейзажи. Улыбающиеся авторы этих художеств изо всех сил старались изобразить равнодушие, но при этом все равно с надеждой вглядывались в каждого прохожего. Чувствовали себя художники не слишком уютно – они, творцы, были вынужденно низведены до положения торгашей.

Мейер с вялым интересом поглядывал на морские пейзажи, а потом вдруг остановился у абстрактного полотна. На белом фоне чернело несколько щедрых черных мазков, а в одном из углов притаилась пара красных пятен. С загадочным видом покивав, детектив кинулся догонять Кареллу.

– Что случилось с людьми? – недоуменно спросил Мейер.

– Ты о чем? – глянул на него Карелла.

– Вот было же время – смотришь на картину, а на ней – люди, – вздохнул напарник. – Все это осталось в далеком прошлом. Теперь художника люди не волнуют. Художникам нужна лишь экспрессия. Читал я тут статью про одного мужика… Знаешь, как он картины пишет? Берет голую натурщицу, измазывает ее в краске, а потом катает по полотну заместо валика. Вот и все – картина готова!